Отблеск безумной звезды

Тронина Татьяна Михайловна

— Нет… я не могу! — отчаянно брыкалась она. — Я хочу… я хочу делать то, что считаю нужным, а не то, что вы мне указываете!

— Оля, Оля!..

Викентий подтащил ее к кровати, силой усадил себе на колени.

— Павел — лицемер. Лицемер и обманщик… А ты его пожалела! Я больше чем уверен, что советы твои ему не нужны, он просто испытывал тебя… Ему нужен хотя бы один союзник в этом доме, и он своего добился!

— Ты думаешь? — перестав брыкаться, озадаченно спросила Оля.

— Да! А на маму мою не обижайся,

она просто хочет, чтобы я был счастлив. Конечно, она иногда перегибает палку… — Викентий отвел волосы от Олиного лица. — Но еще неизвестно, какой бы ты была матерью! Наверное, просто сумасшедшей мамашей…

Оля вздрогнула.

— Нет. Нет, я не стала бы вмешиваться в личную жизнь своего взрослого сына!

— Это ты сейчас говоришь… — грустно засмеялся Викентий.

— Ольга! — закричал под окнами Силантьев. — Ну где вы там? Я жду, жду, как дурак…

* * *

— Ты здесь? — в увитую диким виноградом беседку заглянула Кристина.

— Как видишь… — Оля отложила игральные карты. — Пыталась разложить пасьянс.

— Темно же! — Кристина включила лампу под потолком.

— Зато сейчас на свет всякие мошки налетят…

Кристина вырвала из Олиных рук карты.

— Я не знаю, плохо это или хорошо, но я вчера видела Павла со Степаном Андреевичем в саду. Они прогуливались под ручку и довольно мирно беседовали. Кажется, это твоя заслуга?..

— Эмма Петровна разболтала, да?

— Нет, я об этом от Вани узнала.

— Значит, теперь об этом все знают… — вздохнула Оля. — Что, сильно они меня ругают?

— Лера злится, а Ваня вдруг заявил, что это даже лучше, что отец с сыном помирились. Теперь Степан Андреевич будет добрее и перестанет нам морочить головы… По крайней мере хоть какая-то определенность!

Мотыльки бились о горящую под потолком лампу.

Кристина наугад вытащила из колоды карту.

— Король бубновый. Если бы знать, что означает бубновый король… — она помолчала. — Но Ваня не хочет оставаться в одном доме с Павлом Ты слышала ту историю про Леру? Ведь Лера была раньше женой Павла…

— Слышала. А что, все так и было? — беспокойно спросила Оля.

— Что Павел избил Леру? Жаль, что он ее вообще не убил, — усмехнулась Кристина. — По крайней мере Ваня бы сейчас не мучился.

— Да он и не мучается вовсе!

— Нет, если он узнает, что у Леры роман с Кириллом…

В это время снаружи, в темноте, раздались шаги. Кристина моментально замолчала.

В беседку заглянул Иван Острогин.

— А, Оленька… — невесело пробормотал он. — Добрый вечер. И Кристина здесь…

— Леру мы не видели! — предупреждающе воскликнула Кристина. — Можете нас даже не спрашивать, Ваня.

— А я и не спрашиваю… — неуверенно сказал он. — Я так… гуляю по саду. Просто решил заглянуть к вам на огонек.

— Мотылек прилетел на огонек… Ваня, бубновый

король что означает? — спросила Оля, мешая карты.

— Обман. Впрочем, я в картах не силен! — засмеялся Иван. — У Муры уточните… Кстати, проходил сейчас мимо ее окна — смотрит, не отрываясь, какое-то ток-шоу. Ну, где давно потерявшиеся люди находят друг друга, и рыдает в три ручья. На экране, в студии, тоже все рыдают как помешанные.

— Может быть, она кого-то потеряла? — предположила Оля. — Тайна старой домработницы…

— Никого она не теряла! — холодно заметила Кристина. — У нее есть взрослая дочь в Москве, старая дева, которой уже за сорок, одна нога немного короче другой… Мура помыкает ею, как хочет.

— Бедная дочь… — вздохнула Оля. — Почему так происходит?.. Люди рыдают над чужими судьбами, а жизнь своих близких превращают в ад! Я не только о Муре сейчас говорю…

— Это так! — горячо согласилась Кристина. — Просто помешались все на ток-шоу. Особенно если учесть, что все эти истории придуманы хитрыми телевизионщиками…

— Лицом к лицу лица не увидать, — вздохнул Иван и сел на краешек деревянной скамьи. Время от времени он посматривал на погружавшуюся в густые сумерки аллею. — Мы не можем оценивать себя и свою жизнь, поэтому любим подсматривать за другими людьми…

— О-чень любим! — подхватил Силантьев, появляясь в беседке.

— Ярослав Глебович, вы аки тать в ночи! — нервно засмеялся Иван. — Подкрались незаметно…

— Ненавижу все эти… масс-медиа! — фыркнул Силантьев. — А хуже всего, что сейчас через средства информации насаждается эта чертова политкорректность.

— Чем же плоха политкорректность? — изумилась Кристина.

— Да тем, что теперь всякой сволочи нельзя сказать, что она сволочь и дрянь! — Силантьев с треском почесал затылок.

— Вы что-то путаете… — поморщилась Кристина, отсаживаясь от Силантьева подальше. — Политкорректность — это совсем другое. Например, чернокожие жители Америки… Они имеют право на то, чтобы их называли афроамериканцами, а не неграми!

— Да при чем тут чернокожие жители Америки… — рассердился Силантьев. — Вы хоть одного чернокожего в этой глуши видели?.. Кстати, анекдот о корректности: дурака теперь не принято называть дураком, теперь надо говорить — человек с гуманитарным складом ума.

Все невольно засмеялись.

— Это еще что… — сквозь смех произнесла Оля. — Мы не так давно с Викентием смотрели на DVD очередной фильм со Шварценеггером, так там Терминатор требует, чтобы главный герой называл его не роботом, а компьютерным организмом!

— Вот-вот! — с удовольствием кивнул Силантьев. — Сейчас все свои права качают. Я такой особенный, я требую к себе уважения… Этак и сатану оправдают! А что? Тоже существо, имеет право на собственное мнение, в том, что у него расхождения с богом, не виноват…