Отброс
Шрифт:
Он взял блокнот, в котором Тейлор делал пометки, и его сердце учащенно забилось. Он бросился на кухню и потянулся за запиской.
– Твой дядя...
Но Уоррен отодвинул блокнот подальше от Тейлора, наморщив лоб, пока пытался прочесть написанное, и сердце Тейлора упало.
– Я собирался зачитать это тебе.
Уоррен перевел свой мрачный взгляд на Тейлора, и Тейлору захотелось превратиться в ничто, лишь бы не переживать следующие несколько минут.
– Пожалуйста, ничего не говори.
Прошло несколько долгих секунд, пока они оба молчали, но, наконец, Уоррен протянул ему записку. Тейлор посмотрел на нее, пытаясь понять, сколько ошибок он совершил. Он торопился, и даже сам
– Джефф женится четырнадцатого июня. Он сказал, что скоро ты получишь приглашение. А потом он переезжает в Айдахо. И Роджер с Крейгом…
– Грег.
– Правильно.
– Билл даже поправил его, но из-за попытки Тейлора исправить это имя было неразборчиво.
– Он сказал, что они уволились, и ты бы ему действительно пригодился.
Тейлор не поднимал глаз, но чувствовал на себе взгляд Уоррена. Ему отчаянно хотелось спрятать предательский блокнот за спину. Люди всегда называли его «дислексиком». Возможно, отчасти дело было в этом, но диагноз ему так и не поставили.
Тем не менее, это не означало, что он не умел читать. Он умел. Просто слова, казалось, перемещались у него перед глазами. Такие вещи, как меню, были достаточно простыми, а графические романы, где текст был разного размера и с большим количеством картинок, помогали ему ориентироваться. Но большие блоки текста, как в шпионских романах Уоррена, всегда вызывали у него беспокойство. Он никогда не понимал, как людям удается переводить взгляд в нужное место, когда они доходят до конца строки текста. Для него строки, казалось, двигались вверх и вниз по странице. Ему всегда казалось, что он ищет их глазами, пытаясь закрепить на месте, но они снова смещались. После одной-двух страниц у него всегда болели глаза и раскалывалась голова.
Но все равно он прекрасно умел читать. «Дислексия» - раздражающее слово, но «неграмотный» было гораздо хуже. Он не был таким, и если Уоррен произнесет это слово в его адрес…
– Хорошо, - сказал Уоррен.
Тейлор рискнул поднять на него взгляд.
– Что значит «хорошо»?
– Я имею в виду, хорошо, я понимаю. Все сыновья Билла уехали, и он хочет, чтобы я снова работал на него. И ладно, думаю, в июне мне придется идти на чертову свадьбу, если только я не найду достойную причину, чтобы ее пропустить.
Тейлор сглотнул, напряжение, скрутившееся в его плечах и челюстях, медленно сменилось облегчением.
– И это все?
– Я не знаю. Это все, или он сказал что-то еще?
Он спросил, был ли я твоим парнем. Он сказал, что ты заслуживаешь счастья.
Но обе эти вещи казались слишком личными. Он знал Уоррена ровно неделю, но тот произвел на Тейлора впечатление человека, который не любит, когда его ставят в неловкое положение.
Тейлор взглянул на свою записку. По его мнению, она была в основном разборчивой. И все же он был бы счастлив, если бы смог выбросить ее. Интересно, что сказал бы Уоррен, если бы узнал, как тщательно Тейлор работал над запиской из одного слова, которую он оставил на двери своей спальни в ту первую ночь. Фраза «в любое время» состояло всего из одиннадцати букв, но Тейлор был очень осторожен, чтобы не перепутать ни одну из них.
– Нет, это все.
Уоррен подошел ближе, все еще пристально глядя на Тейлора, словно пытаясь сфокусировать на нем внимание. Он положил руку на плечо Тейлора и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб.
– Ты все сделал правильно.
Это было странно, но Тейлора это согрело изнутри.
– Я правильно сделал?
– Насколько я могу судить, ты всегда так делаешь.
Он повернулся, чтобы уйти, и Тейлор поймал себя на том, что улыбается.
–
Уоррен рассмеялся и вышел через заднюю дверь.
– Будь осторожен в своих желаниях, малыш.
Глава 6
Следующие несколько недель прошли для Уоррена без происшествий. Март, как обычно, выдался капризным, напомнив Уоррену о его бабушке.
Она всегда проклинала третий месяц за то, что он обещал весну, но так и не дождался ее.
«Самый медленный месяц, - всегда говорила она.
– Мы должны отнять у него две недели и отдать их октябрю».
Единственное, что было хорошего в марте, так это то, что он всегда рано или поздно заканчивался.
До апреля оставалась всего неделя, и Уоррен не мог не считать дни, как это делала его бабушка, пытаясь уловить в ветре намек на лето.
Тем временем случайные заработки появлялись и исчезали. Один мужчина заплатил Уоррену за то, чтобы тот следил за его парнем, который был в городе всю неделю, но всегда исчезал на выходные. Клиент Уоррена опасался, что у него роман. Уоррен чувствовал себя полным идиотом, сообщая три дня спустя, что, хотя работа его бойфренда заставляла его оставаться в Денвере с понедельника по пятницу, у него были жена и трое детей в Ларами, к которым он ездил домой каждые выходные. Другая женщина заплатила Уоррену за то, чтобы он вломился в дом ее бывшего и украл ее драгоценности. Проститутка заплатила ему за то, чтобы ее бывший сутенер держался от нее на расстоянии. Еще одна женщина заплатила ему за то, чтобы он помог ей и ее троим детям в возрасте до четырех лет переехать в приют, пока ее муж был на работе. У нее не было денег, но в качестве оплаты она подарила ему блюдо с домашними тамале. Все это не было для него чем-то новым. Он уже видел все это раньше.
Каждое утро Уоррен просыпался и заглядывал в комнату Тейлора, ожидая увидеть ее пустой, но этого никогда не происходило. С каждым днем Уоррен все больше недоумевал, почему Тейлор так часто оказывается на улице. Парень был идеальным соседом по дому. Он готовил, убирал за собой и был самым страстным сексуальным партнером, который когда-либо был у Уоррена. Что же, черт возьми, заставляло других мужчин отталкивать его от себя?
Уоррена это озадачило, но он не был настолько наивен, чтобы предположить, что знает всю историю. Тем не менее, ему нравилось, что Тейлор был рядом. Они были удивительно совместимы. Тейлор никогда не жаловался на странные часы работы Уоррена. Он никогда не жаловался на то, что ему приходится полдня молчать, пока Уоррен не отоспится. А когда у них появлялось свободное время, которое они проводили не в постели, они смотрели фильмы. При почти пятнадцатилетней разнице в возрасте между ними они часто натыкались на названия, которые видел только один из них.
Тейлор особенно любил романтические комедии. Уоррену они не нравились, он больше любил боевики, но ему нравилось смотреть, как Тейлор заливается слезами из-за того, что в фильме изображается как настоящая любовь.
У Тейлора также был запас потрепанных графических романов, которые он время от времени доставал. Казалось, он стеснялся их и обычно засовывал под диван или за подушку, как только Уоррен входил в комнату, как будто ожидал, что его отчитают. Уоррен решил позволить ему думать, что он ничего не заметил. Он также решил не упоминать о дислексии Тейлора, если это было так. Проблема неграмотности не была такой уж черно-белой, как людям хотелось бы думать. Между «неграмотным» и «нормальным» лежала тысяча миль серой пелены. Что бы ни случилось с Тейлором в этой области, Уоррен решил, что это не его дело. Кроме того, ему нравилось, что Тейлор был рядом, и разговор об этом только поставил бы его в неловкое положение.