Отброс
Шрифт:
– Расскажи мне, как они к тебе попали, - это был тихий шепот.
– В Афганистане.
Тейлор наморщил лоб. Он указал на книжную полку.
– У тебя учебники из Университета Вайоминга.
– Знаю.
– Так ты учился в колледже?
– Два года.
– Война была до или после этого?
Уоррен вздохнул, позволяя своей ослабевающей эрекции выскользнуть. Тейлор все еще держал его, наблюдая за ним, молча умоляя о каком-то ответе.
– Моя бабушка и моя мама умерли летом после того, как я перешел на второй курс.
– Было кое-что еще, но он не хотел
– Я думаю, это здорово меня расстроило, потому что я не поступил следующей осенью. Это было в 2001 году. Я завербовался тринадцатого сентября, через два дня после падения Башен.
– Сколько ты там пробыл?
– Четыре года.
– А шрамы?
– Это был мой третий тур.
– И то, о чем он все еще помнил больше, чем ему хотелось бы.
– В наши дни все знают, что такое самодельные взрывные устройства, но в то время они были еще в новинку. «Хаммеры», которые у нас были, с таким же успехом могли быть сделаны из картона, несмотря на всю ту защиту, которую они нам давали. Мы при любой возможности переделывали их из металлолома в Франкенштейна. Они называли это «деревенской броней» но толку от этого было мало.
– Тебя сбили в одной из них?
– Мой друг Терри был в головной машине. Мы с Греем ехали сразу за ним в нашем собственном «хаммере».
– Значит, Терри сбили”
Уоррен кивнул.
– Взрывной волной нам выбило лобовое стекло.
– Ты порезался стеклом?
– Стекло, или осколки, или шрапнель. Я точно не знаю. Я ничего не помню, кроме того, что через некоторое время пришел в себя со сломанным носом и кровью по всему лицу. Грей говорит, что я спас ему жизнь, но я ничего из этого не помню.
– Он все еще не мог прийти в себя от того, насколько все было однобоко. Они с Греем отделались несколькими порезами и легкими сотрясениями мозга. Тем временем их друг Терри и девятнадцатилетний парень, ехавший с ним, были буквально разорваны на куски. Каждый раз, когда Уоррен смотрел в зеркало, он вспоминал, как ему повезло.
И каким он был эгоистом.
– Мне жаль, - сказал Тейлор.
– Сколько тебе было? Двенадцать лет, когда это случилось?
– Он рассмеялся.
– Я не думаю, что тебя в чем-то обвиняют.
Тейлор коснулся щеки Уоррена. Он казался странно нерешительным, и Уоррен все еще чувствовал, что Тейлор не знает, как задать какой-то вопрос.
– Что такое?
– Спросил Уоррен.
– Ты расстроен из-за того, что я поцеловал тебя?
– Нет.
– Тейлор покачал головой, и, к удивлению Уоррена, его глаза наполнились слезами.
– Почему это должно меня расстроить?
– Я не знаю. Может быть, по той же причине, по которой ты вдруг готов расплакаться. Скажи мне, что случилось.
Тейлор вытер глаза, но они только снова наполнились слезами. Он глубоко вздохнул. Наконец, он сказал так тихо, что Уоррен едва расслышал его:
– Обычно я не...
– Обычно что?
– Чувствую себя так.
Уоррен снова поцеловал его, лаская, пытаясь ободрить, но не навязываясь.
– Как?
– Я не хочу...
– Тейлору пришлось остановиться и сделать еще один глубокий вдох.
– Я не хочу уходить.
Уоррен
– Тогда не делай этого. Мне это кажется достаточно простым.
Слезы брызнули из глаз Тейлора.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, Уоррен. И я боюсь, что, узнав правду, ты возненавидишь меня.
– Я сомневаюсь в этом.
– Ты возненавидишь. Я знаю, что так и будет, и я даже не стану тебя винить.
– Он снова коснулся щеки Уоррена, словно пытаясь успокоить себя.
– Дело в том, что я солгал тебе. В тот первый день…
– О том, когда ты в последний раз сдавал анализы?
У Тейлора перехватило дыхание.
– Ты знал?
– Я подозревал.
Тейлор наморщил лоб, его глаза забегали из стороны в сторону, пока он размышлял, что сказать дальше.
– Не то чтобы я никогда не проходил обследование. Просто последний раз это было, скорее, в октябре или ноябре. Большинство парней предохраняются, но я никогда на этом не настаивал.
– Я так и думал.
– Но почему?
– Тейлор всхлипнул и покачал головой.
– Если ты знал, зачем вообще привозил меня домой? Зачем «ехать без седла»? Зачем тебе так рисковать?
– Потому что в тот день я должен был быть в «хаммере» Терри.
– Это было то, о чем он не хотел говорить, когда впервые вернулся домой, но теперь он знал, что лучше выплеснуть это наружу, чем держать в себе.
– Я поменялся местами с водителем второй машины прямо перед тем, как мы отправились в путь, потому что Терри был в отвратительном настроении. Его девушка только что передала ему привет от Джона, и я не хотел слушать, как он ноет всю дорогу через чертову пустыню. И вот этот зеленее травы девятнадцатилетний новобранец вместо Терри сидел с ружьем в руках. Они погибли из-за меня.
Тейлор погладил Уоррена по щеке.
– Ты не можешь винить себя за это. Ты не мог знать.
Это было то же, что Грей повторял ему снова и снова. Тем не менее, от этого было не легче смириться с тем, что он сделал. Возможно, если бы Уоррен вел себя как положено, он бы заметил самодельное взрывное устройство до того, как Терри в него врезался.
Хотя, может, и нет. Возможно, единственная разница заключалась бы в том, что Уоррена разорвало бы на куски, а новобранец остался бы жив, и у него не осталось бы ничего, кроме нескольких шрамов на лице.
В любом случае, с тех пор каждый день казался ему долгим. Иногда бремя было слишком тяжелым. В такие дни для Уоррена не существовало такого понятия, как «слишком рискованно». Прожить целую жизнь, полную одних горьких воспоминаний, казалось судьбой худшей, чем смерть. Что значил небольшой незащищенный секс, когда он и так прожил больше десяти лет? Он посмотрел в полные слез глаза Тейлора. Должен ли он попытаться объяснить?
Уоррен подозревал, что Тейлор знал, каково это, так или иначе не заботиться о том, жив он или умер. В конце концов, Тейлор согласился на секс «без седла», даже не поинтересовавшись ВИЧ-статусом Уоррена. Они оба решили рискнуть своей жизнью.