Отчаяние бессмертных

Терский Иван Сергеевич

Они не стали обрушивать на врагов свою силу. Не насылали заклинания или проклятия, а мертвецы на стенах не сдвинулись ни на сантиметр. Вместо них все сделали призраки. Спущенные с привязи, эти нематериальные монстры обрушились на бедных людей, разрывая их доспехи и плоть, замораживая кровь и обжигая хладом кожу. Солдаты кричали от боли; немногочисленные раненые, совершенно забывая о всякой осторожности, начинали размахивать оружием и падали на головы своих товарищей, добавляя сумятицы во всеобщий хаос.

Атака захлебывалась, люди переставали контролировать себя,

не решаясь продолжать бой. Но кое-кто еще сохранял самообладание. Всадники устремились к воротам, в их руках были зажаты факелы. Они должны были использовать их лишь, когда солдаты доберутся до стен, но ни один план атаки никогда не шел гладко. Всадники подобрались к воротам и обрушили на них свою ношу. Огонь нехотя охватил дерево и начал распространяться по толстым доскам.

Ровно до тех пор, пока Экраон не остановил его. Огненные языки, охватившие было дерево, оказались уничтожены, а ворота отныне покрывала легкая изморозь. Одлеттиан стоял на стене, наблюдая за тщетными попытками противника и направляя призраков туда, где они были нужны.

Немногочисленные солдаты одного из отрядов все-таки добрались до стены и с воинственными криками спрыгнули с лестницы. Но лишь для того, чтобы их разорвали мертвецы. Воины были вооружены тяжелыми тупыми мечами, идеально подходящими для ломания костей, но сейчас на них вышли мертвецы, еще не поддавшиеся разложению. И внезапно оказалось, что оружие, которое было эффективно против мертвецов ранее, сейчас не приносило никакой пользы! Тупые лезвия бессильно били гниющую плоть, ломали кости под ней, но не могли свалить ни одного противника. Удерживаемые волей некромантов мышцы даже будучи разорванными все равно двигали мертвецов вперед. Навстречу их противнику.

Мертвые не боялись, не отступали, не сомневались. Они набрасывались на врагов по трое-четверо за раз. У них не было морали, они не ведали жалости, а просто уничтожали все, что их повелители считали опасным.

Мечники отступали назад, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие порядка. Они потеряли многих, но не могли просто взять и сбежать. Им не позволяла гордость.

Некромантам же было плевать на их чувства. Цидариас обрушился на мечников. Его ладони сомкнулись на голове первого из них. Мышцы напряглись, вены вздулись. Секунду мужчина пытался сопротивляться невероятной силе некроманта, а затем его голова оказалась оторвана от тела.

Его товарищи отступили, их глаза были расширены от ужаса. Они не могли поверить в увиденное. Просто не могли!

– Проваливайте с этой земли!

Растопыренные пальцы некроманта пробили грудную клетку следующего врага и вырвали все еще брызжущее кровью сердце.

– Проваливайте с этой стены!

Разум нового противника сокрушила волна безумия, выплеснутая Цидариасом прямо в сердце его души. Он видел ужасы, сотворенные им. Испытывал боль, причиненную им.

– Проваливайте из этого дворца!

Последний мечник попытался проскользнуть мимо Цидариаса и вновь забраться на лестницу, но мощный удар ноги прервал его попытку к бегству, а позвоночник мужчины оказался переломлен зубцом стены. Он еще отхаркивал кровь,

когда над ним навис Цидариас.

– Добро пожаловать в ряды защитников, – едва слышно прорычал он, после чего быстрым ударом перебил ему горло.

* * *

Последние нападавшие бросили свое оружие и побежали назад. Их товарищей постигла незавидная участь, и теперь они стояли там, на стене, рядом с немногочисленными защитниками. Несколько всадников устремились к головным силам армии. Их уцелело до обидного мало. Из чуть более полутора сотен выжили лишь тридцать. Остальные угодили под удары Экраона и его призраков.

Сиптуаг вышел вперед, оставляя всех остальных командующих за спиной. Золотое и серебряное духовенства следовали за своим повелителем, оставаясь при этом на почтительном расстоянии.

Командир всадников остановился в нескольких метрах от архиерея и рухнул на землю. Белая ткань, скрывавшая его кольчугу, пропиталась кровью. Под ней все еще виднелись осколки льда, пронзившие плоть.

– Господин... Простите нас, – отхаркивая кровь и слюну, прохрипел всадник. – Они... Они подготовились... Мы даже не смогли проникнуть во двор... Даже не повредили ворота...

– Хватит, – на голову едва живого мужчины легла ладонь.

Сиптуаг встал сбоку от солдата, его яростный взгляд был устремлен на дворец. Он оценивал, размышлял, просчитывал варианты. Результат этой пробной атаки его совсем не радовал. Никто и не думал, что они возьмут дворец с первой же попытки, но в этом и не было цели. Солдаты должны были атаковать, разбить или поджечь ворота, оценить обстановку за стенами замка и быстро вернуться обратно.

Но ни один из тех, кто проник на стены, не ушел с них живым, а ворота так и остались стоять. Их не взяло ни пламя, ни сталь. Даже отсюда было слышно, как боевые топоры со свистом врубаются в дерево, а затем ломаются на части.

Что бы ни сделали некроманты, они были готовы выложить все свои козыри. У них больше не было надежды, ведь этот дворец стал последним оплотом их нечестивой магии. Скоро миссия святого воинства будет окончена.

– Еще раз. Атакуйте еще раз. Пошлите две тысячи солдат, но на этот раз лишь с одного направления. Выбейте ворота. Зажгите пламя нашего гнева. Будьте молотом, что сломит любое сопротивление на наковальне нашей церкви!

* * *

Серебряное духовенство вело их в бой. Две тысячи солдат шагали навстречу битве, которая должна была вскоре стать самым тяжелым испытанием в их жизни. Тысяча мечников, шестьсот копейщиков и алебардщиков, четыреста лучников.

Десять воинов серебряного духовенства шли в самом сердце построения, не переставая подбадривать солдат на битву. Священники. Воюющие священники.

Триста шагов. На таком расстоянии от дворца замерли солдаты, ожидая приказа атаковать. Они жаждали этого приказа.

Мертвые стояли на стенах так плотно, что не было видно даже бреши в их рядах. Цидариас и Экраон были здесь же. Материализаторы и Таррес проверяли мертвецов и созданные ими ловушки, а Ивирион с балкона наблюдал за приближением врага.