Отчаянная Джеми
Шрифт:
Итак, Кэлдервуды – ни он, ни она – не отважились встретиться с ним лицом к лицу. Черт бы их побрал! Ричард остановил тяжелый взгляд на камеристке. Та порозовела. Было видно: ей неудобно врать, тем более сыну прежней хозяйки. Она заслуживает сочувствия. В конце концов, это не ее вина.
– Моя мать будет рада узнать, что я виделся с тобой, Смидерс, – сказал Ричард, переходя на дружеский тон. – Надеюсь, у тебя все в порядке?
Лицо камеристки прояснилось.
– Да, милорд... спасибо, что спрашиваете. Ее милость была столь добра, что прислала мне письмо, в котором интересуется, как я устроилась
Ричард чуть было не спросил, довольна ли Смидерс своим новым местом, но удержался. Это не его дело. Хотя, с другой стороны, она может стать полезным источником информации об этом неприятном семействе. Вполне возможно, что ей известно даже кое-что о финансовом положении хозяина. Ричард пустил в ход свою самую подкупающую улыбку.
Она не возымела действия. Смидерс оказалась достаточно умна, чтобы не попасться на удочку. Ну что ж, на нет и суда нет.
– Я тебя отвлекаю от работы, Смидерс. Мои извинения госпоже... и спасибо за гостеприимство.
Смидерс присела в реверансе и, вздохнув с облегчением, направилась к двери.
Ричард посидел, попивая мадеру и обдумывая скудную информацию, которую удалось получить. Да уж, немного, ничего не скажешь. Проездил почти зря. Почти.
Глава третья
Джеми с недоумением наблюдала за поднявшейся суетой. Вот в гостиную с самодовольной улыбкой прошествовала мачеха... Девушка на минуту поверила, что незнакомец – это именно тот, кого выбрали ей в мужья. Может, он совсем не так суров, как кажется? Может, он приехал, чтобы посмотреть, получится ли из нее хорошая жена? Может...
Внезапный уход леди Кэлдервуд заставил Джеми засомневаться. По походке мачехи она сразу поняла, что та в бешенстве. А отец вообще не появился. Все стало ясно. Кем бы ни был гость, это не жених. Надо быть полной дурой, чтобы хоть на мгновение поверить, что ее собираются выдать за молодого и красивого. Пора было возвращаться в свою мансарду.
Джеми уже собралась покинуть наблюдательный пост, когда появилась камеристка мачехи. Она прошла через холл и исчезла за дверью малиновой гостиной. Наверняка выполняет поручение леди Кэлдервуд. Минута шла за минутой, а Сми-дерс все не выходила. Странно... О чем гость может говорить так долго с простой служанкой? Джеми решила посидеть еще немножко.
Звук открывающейся двери мачехиных покоев заставил ее еще больше сжаться. Однако ее милость спустилась по лестнице, не глядя по сторонам, и оказалась в холле одновременно с вышедшей из гостиной камеристкой.
С того места, где находилась Джеми, ей было все прекрасно слышно.
– И что же это ты, интересно, так долго обсуждала с его светлостью? – ядовито спросила мачеха.
Камеристка залилась краской.
– Ничего такого, миледи. Его светлость просто поинтересовался, как у меня дела... и еще рассказывал о моей бывшей хозяйке.
Леди Кэлдервуд подняла брови.
– Вот как? Надо же, какой... как мило с его стороны. – Она круто развернулась и, уже взявшись за дверную ручку, снова посмотрела на камеристку. – Жди меня в туалетной комнате.
Тон, каким это было сказано, был знаком Джеми. Леди Кэлдервуд всегда говорила именно так, когда собиралась
Прошло минут пять. Мачеха показалась снова и начала подниматься по ступенькам, направляясь, очевидно, в туалетную комнату. Вид у нее был еще более сердитый, чем до этого. По нахмуренным бровям и сжатым в ниточку губам можно было догадаться, что разговор с гостем не доставил ей никакого удовольствия, даже напротив. А если это так, то им всем остается только уповать на Бога.
Джеми продрогла насквозь, ноги затекли, да и вообще, надо было возвращаться в свою комнату, пока ее никто не заметил. Но она не могла уйти, не увидев еще раз того, кто мог бы войти в ее жизнь... пусть даже воображаемую. Ей по крайней мере будет потом о чем мечтать, за что цепляться душою, когда она встретится с человеком, которого выбрали для нее родители.
Не успела леди Кэлдервуд скрыться из виду, как в холле появился дворецкий. Ему пришлось ждать не менее четверти часа, прежде чем гость вышел из гостиной и потянулся за плащом. Его светлость стоял, нахмурившись, словно бы не замечая дворецкого, который хлопотал вокруг него, но потом вдруг с улыбкой повернулся к нему и поблагодарил, и Джеми увидела его преобразившееся лицо. Дворецкий просиял. Девушка была просто сражена.
Дверь со стуком захлопнулась за гостем, вернув Джеми к действительности. Мечта осталась мечтой. Вот-вот должен приехать ее настоящий жених. Меньше всего ей хотелось сейчас увидеться с ним. Как бы это оттянуть?.. Джеми, дрожа, поднялась на ноги.
– Господи, мисс Джесмина, вы испачкали подол платья.
– Что? А, это ты, Смидерс, я тебя не заметила. Что?.. О господи, мама меня убьет. – Джеми охватило отчаяние. Как быть?
– Давайте я вам помогу. – Смидерс схватила Джеми за руку и торопливо повела ее вверх по лестнице. В комнате она осмотрела подол и помогла девушке стянуть платье. – Закутайтесь во что-нибудь, иначе замерзнете насмерть, пока я это отчищу.
Джеми, завернувшись в шаль, присела на краешек кровати и стала смотреть, как работают умелые руки Смидерс. Вскоре от пятен не осталось и следа.
Смидерс помогла Джеми одеться, приговаривая:
– А у вас нет какого-нибудь цветного пояса, шарфа? Или можно приколоть цветы. Чисто белое не очень хорошо смотрится, особенно при вашей светлой коже.
Джеми поморщилась.
– Ничего такого у меня нет. Мама могла бы одолжить что-нибудь, у нее полно всего. Только я не уверена, что она мне даст, если я ее попрошу. Может, ты это сделаешь?
Лицо Смидерс окаменело.
– Мне очень жаль, мисс, но тут я вам не помощница, – проговорила она через силу. – Леди Кэлдервуд меня уволила. – (Джеми ахнула.) – Завтра утром я уезжаю.
– Ох, Смидерс, это ужасно! Но почему? А рекомендацию она тебе даст?
С невеселой улыбкой Смидерс объяснила, что ее положение хоть и не блестяще, но все же не безвыходно. Уж какую-никакую рекомендацию леди Кэлдервуд все же напишет – ведь она не была замечена ни в чем дурном. Правда, ее милость дала ей понять, что, если новый наниматель потребует дополнительных сведений, она будет вынуждена намекнуть ему на что-нибудь этакое в ее прошлом.