Отчаянная решимость

Ниссенсон Джанетт

У нее на кончике языка вертелось признание, что он уже доставил ей удовольствие, она ощущала себя очень и очень хорошо. Но когда его большой палец коснулся твердого бугорка ее клитора, единственным звуком, который сорвался с ее губ, был долгий, низкий стон, сопровождающийся испуганным вздохом, потому что оргазм накрыл ее. Он обнял ее за талию, поддерживая, у нее дрожали ноги, а затем поцеловал в раскрасневшуюся щеку.

— Полегче, милая, — успокоил он ее, качая головой, словно не верил своим глазам. — Подруга, а ты ведь горячая штучка, а? Я едва прикоснулся к тебе,

и ты уже улетела. Подожди, пока я уложу тебя в постель. Кстати, где она?

— А? — Кара ошеломленно подумала, наверное, она и выглядит такой же ошеломленной, как и чувствует себя. Прошло много времени, как она испытывала оргазм — и уж тем более такой, как только что был. — Где что?

Данте усмехнулся.

— Твоя постель, милая. Эта стена недостаточно широкая и недостаточно удобная, как я планирую трахнуть тебя. Нам нужно принять горизонтальное положение…причем быстро. Я давно ни с кем не был, ну, и ты видно чувствуешь, что мне необходимо побыстрее оказаться внутри тебя.

Он схватил ее за руку и поднес ее к своей промежности, его эрекция заметно выпирала под тканью брюк. Пораженная его огромными размерами, Кара провела ладонью вверх и вниз по существенной длине его члена, с удовольствием услышав его прерывистое дыхание, слегка его сжав.

— Искусительница, — прорычал он, сжимая ее запястье и останавливая. — Хватит или я возьму тебя прямо здесь, у стены. Поэтому я настоятельно советую нам немедленно отправиться в спальню.

— Гм, насчет спальни. — Она неуверенно посмотрела налево. — Здесь... здесь нет спальни. И даже кровати. Настоящей кровати. Я имею в виду, есть кровать, но она больше похожа на раскладной матрас.

— Матрас? — Данте на мгновение закрыл глаза и покачал головой. — Ради всего святого. Ты это серьезно?

— Прости, — кротко ответила Кара. — Но, на самом деле, он очень удобный. И мне понадобится всего пара минут, чтобы его расстелить.

Прежде чем он успел возразить, она поспешила к вышеупомянутому матрасу, настолько поглощенная своей задачей, совершенно забыв, что была почти голой только в кружевных трусиках и босоножках на высоких каблуках. Она в рекордные сроки расстелила матрас, потом легла на него и похлопала по пустому месту рядом с собой.

— Вот. Все готово, — весело объявила она. — Я же говорила, что это займет всего минуту.

Но Данте молчал, пожирая горячим взглядом ее распростертое тело, задержавшись на ее полной груди. Она сглотнула, когда их глаза встретились, почти отпрянув от его похотливого взгляда на греховно красивом лице. Раздеваясь, он продолжал удерживать ее взгляд, его движения были быстрыми, но в то же время вальяжными, рот Кары невольно наполнился слюной, пока он все больше и больше обнажался перед ней.

Его мужское тело было настолько прекрасным — настоящее произведение искусства, ошеломленно решила она, когда он быстро снял пиджак, галстук и рубашку. Его грудь, плечи и руки были мускулистыми, с видными очертаниями мышц, свидетельство частых тренировок. Его пресс был твердым, как камень, и выглядел так, словно был высечен из мрамора. Кожа была такого же темно-оливкового оттенка,

как и лицо, волосы на груди были такими же черными, как и на голове.

Он быстро расправился с остальной частью одежды, оставшись в одних серых трусах. Он потянулся к пиджаку, достав что-то из внутреннего кармана, глаза Кары были прикованы к массивной выпуклости его эрекции, готовой освободиться от тесного, сдерживающего нижнего белья. Она не могла подавить тихий вздох, сорвавшийся с ее губ, когда он сбросил последний предмет своей одежды, полностью обнажившись во всем своем великолепие перед ее голодным взглядом, и особенно, с довольно пугающим членом.

Данте осторожно опустился на матрас, как будто проверял его прочность, прежде чем притянуть ее в свои объятия и снова завладеть ее губами. Она тут же забыла о своей неуверенности, которую испытывала из-за неопытности в сексе, и на этот раз даже не подумала смущаться своего далеко не идеального тела. Особенно когда горячий, сильный парень рядом с ней, оказавшийся на матрасе, совсем не придавал значения, что ее задница была довольно объемной или что у нее был животик, как на статуях Будды.

Руки Данте блуждали по ее телу, обхватывая грудь, сжимая ягодицы, зарываясь в волосы, чтобы удержать ее голову на месте во время поцелуя. Их ноги переплелись, ее груди распластались на его груди, она несколько робко начала тоже дотрагиваться до него руками. Его кожа казалась такой горячей, что она чуть не отдернула руку, но не смогла удержаться, поглаживая его широкую спину, прекрасно очерченные бицепсы и скульптурный пресс, который мог запросто принадлежать греческому богу… или, в его случае, римскому.

Он положил ее на спину, приподнявшись над ней, раздвинул ее бедра. Вены на его возбужденном члене заметно напряглись, его потребность в ней была очевидной. Кара облизнула губы, на мгновение задумавшись, как его член будет ощущаться у нее во рту и как глубоко она сможет его взять. Ее навыки в оральном сексе были не совсем на высшем уровне, по крайней мере, так сказал один из парней, с которыми она неразумно связалась после пьяной вечеринки в университете, но она инстинктивно понимала, что Данте наплевать на то опытной она была или нет. Она напомнила себе, что он давно уже мужчина, а не мальчик, и не просто обычный мужчина. Он был красив, хорошо сложен, обаятелен, сексуален, внимателен и очень, очень здорово целовался. И когда он с привычной легкостью раскатал презерватив на своем члене, Кара задрожала от предвкушения, думая, какой фантастический любовник он наверняка есть.

Данте продолжал сидеть на корточках, глядя на нее сверху вниз, затем медленно провел кончиком пальца между ее грудей.

— Ты так чертовски сексуальна, — произнес он хриплым от страсти голосом. — За исключением того, что на тебе все еще слишком много одежды. Они определенно будут мешать.

Она втянула воздух, когда он спустил кружевные черные трусики вниз по ее ногам, те оказались рядом на полу. Он быстро расстегнул ремешки на ее босоножках, освободив сначала одну ногу, затем через пару секунд другую, слегка ее сжав.