Отчаянная решимость

Ниссенсон Джанетт

— Уверена. — Кара сжала его руку. — Обещаю, если ты скажешь, что все кончено, я не буду называть тебя ублюдком или бросаться в тебя разными предметами, или распространять ложные слухи в соцсетях, что ты совсем никчемный мужчина в постели.

Данте запрокинул голову и расхохотался так, не задумываясь о том, что его смех заставил нескольких посетителей вопросительно посмотреть в его сторону.

— Думаю, последнее было бы самым худшим, что ты могла бы сделать, — пошутил он. — Но я, на самом деле, хочу все честно тебе обрисовать, дорогая. Я не ищу долгосрочных отношений в данный момент, и понятия не имею,

когда буду их искать. Но я могу сказать совершенно точно, что ты из тех девушек, которые в определенный момент жизни захотят все — мужа, детей, большой дом в пригороде. Только не думай, что у тебя будет все это со мной, хорошо?

— Хорошо. Ты же прекрасно знаешь, что мне всего двадцать два, — заметила она. — И, возможно, я когда-нибудь захочу такого счастья, которое ты описал, но думаю, что не скоро. Мне нужно закончить учебу, получать шикарную зарплату с шестизначными цифрами, побывать по меньшей мере в пятидесяти разных местах и разбить несколько сердец по пути. Ты не единственный, кто не заинтересован в долгосрочных отношениях в данный момент.

Он потянулся через стол, чтобы прижать ладонь к ее щеке, и с нескрываемым удивлением поглядывая на нее.

— Почему у меня такое чувство, что одно из сердец, которые ты разобьешь по пути, будет моим? — поддразнил ее он. — Итак, теперь, когда мы все выяснили, давай выпьем, хорошо?

Она чокнулась с ним бокалом вина.

— За то, чтобы мы вместе хорошо провели время, не говоря о хорошем сексе и при этом ничего больше, — предложила она. — И я обещаю, когда все закончится, говорить только хорошее о твоих действиях в постели.

Данте хохотнул и сделал большой глоток вина.

— Я постараюсь тебя в этом не разочаровать, Кара mia, — поклялся он.

Выражение лица Кары внезапно стало серьезным, когда она положила руку на его предплечье.

— Она, на самом деле, настолько сильно задела тебя, да? — с сожалением спросила она. — Я имею в виду твою последнюю подружку. Должно быть, она причинила тебе очень сильную боль, когда порвала с тобой.

Он напрягся от ее прикосновения, но подавил желание отдернуть руку.

— Я не говорил, что она порвала со мной, — холодно ответил он.

— Но ведь так оно и было, правда? — настаивала Кара. — И именно поэтому ты так боишься снова кому-то довериться.

— Возможно. Но я бы предпочел не обсуждать эту тему. — Данте допил вино и посмотрел на часы. — Нам лучше собираться, если мы хотим попасть в кино в восемь тридцать. Ты готова?

Кара встревожилась от его довольно резкого ответа, но потом просто кивнула и поднялась из-за стола, взяв сумочку и жакет.

Он тут же почувствовал себя виноватым, что был резок с ней, поэтому тут же обнял ее за плечи, прижимая к себе. Он поцеловал ее в макушку, она улыбнулась ему, и похоже последняя капля гнева и злости, которые он пытался подавить в себе от предательства Кэти, исчезли в одно мгновение.

Данте поклялся себе в этот момент забыть, что когда-то был так глупо и слепо влюблен в красивую блондинку, отчего стал таким уязвимым. Рядом с ним сейчас находилась добрая, желанная и страстная женщина, которая очень хотела помочь ему забыть о прошлом и двигаться вперед.

— Ну, ты не только последовала моим указаниям, но даже положила простыни

и одеяла на этот раз.

Кара нервно засмеялась, когда Данте указал на матрас, который она расстелила, как он просил вчера вечером. Что касается постельного белья, ей хотелось ответить, что она положила свой лучший комплект постельного белья, но учитывая, что это был ее единственный комплект, это было бы не совсем правдой.

— Здесь может немного дуть из щелей, особенно ночью, — пробормотала она. — Я подумала, что так будет… гм… теплее.

Он прижал ее спину к своей груди, обнял за талию.

— Дорогая, ты практически сгорела в моих объятиях вчера ночью, — промурлыкал он глубоким, сексуальным голосом, который заставил ее задрожать в ответ. — Если здесь станет еще теплее, нам придется воспользоваться огнетушителем.

— У меня… э-э… его нет, — слабо возразила она.

Данте усмехнулся.

— Почему я не удивлен этому? — прошептал он, лаская губами ее шею и медленно спускаясь к ключице. Его рука скользнула вверх, сжимая грудь, заставляя ее задохнуться от ощущения.

— О, да, — прохрипела она, откинув голову назад ему на плечо, когда его большой палец погладил ее сосок.

— Ммм. — Он продолжал тереться носом о ее шею, пощипывая сосок указательным и большим пальцами. — У тебя отличные сиськи, милая, большие и упругие, и такие мягкие. Дай мне взглянуть на них.

Прежде чем она успела возразить, он задрал ее свитер вверх, сняв его через голову, Кара только понадеялась, что он не заметил слегка порвавшееся кружево ее бледно-голубого лифчика и то, что бретельки начали истираться. Мираи была права, говоря о ее скудных запасах нижнего белья — большую часть, которого можно было отдать бездомным.

Она снова ахнула на этот раз громче, когда он расстегнул ее лифчик и отбросил его в сторону (практически одним движением) прежде, чем обхватить руками ее обнаженную грудь.

— Прекрасные, — прохрипел он, его дыхание щекотало ей ухо. — Ты настоящая женщина, Кара mia, настоящая женщина. И единственное, о чем я думал сегодня — это снова поиметь тебя, ласкать твои красивые груди и трахать твою сладкую маленькую киску.

Она с нетерпением стала извиваться от его соблазнительных слов, его ласки возбуждали ее до невозможности. Он также был полностью возбужден, судя по размеру и твердости его эрекции, пока терся ею о ее задницу. Он ловко расстегнул молнию на ее джинсах и просунул руку в трусики — трусики были темного оттенка, чем лифчик, но при этом немного разошлись сбоку по шву. Но, как только пальцы Данте коснулись ее клитора, Кара совсем забыла о своем разномастном, стареньком нижнем белье. А как только он погрузил глубоко два пальца в ее проход, насколько мог, она забыла обо всем, включая и свое собственное имя.

— Господи, — пробормотал Данте в изумлении, как только она начала тереться о его руку, пытаясь ускорить свое блаженное освобождение, которое он мог ей предоставить. — Ты такая горячая штучка, Кара mia, такая чувственная, тебя так легко возбудить.

— Проооо-шу-тееее-бя. — С трудом выдохнула она, в такт с его пальцами двигая бедрами. — О Боже! Я хочу…

— Шшш. — Его губы коснулись ее раскрасневшейся щеки. — Я знаю, что ты хочешь, милая. И я собираюсь тебе это дать. И давать тебе снова и снова, столько раз, сколько ты сможешь вынести.