Отчаянно ищу Сюзанну
Шрифт:
Она огляделась в поисках примера природы и махнула рукой в сторону низко нависшей рядом с ними ветки дерева. “Этот лист, падающий с дерева, подхваченный ветром, переживающий последние дни своей жизни в чистой свободе. Это намного прекраснее, чем любая драгоценность или любое платье, найденное в бальном зале.”
“Где ты рисуешь, находясь в Лондоне? Полагаю, в парке, поскольку ты предпочитаешь естественную обстановку”. Он оперся локтем о стол, наблюдая за своей ложкой, пока вертел ее между пальцами на блюдце.
“Ох. Я…” Ее взгляд остановился на руке,
Он посмотрел на нее с ухмылкой, его светлые волосы упали ему на лицо. “Ужас”.
“Да, я уже вижу заголовки газет"… ‘У мисс Дж., возможно, незапятнанный имидж, поскольку она остается в кресле у стены в каждом бальном зале, но ее руки определенно испачканы — красным!”
“Красным?” Он изогнул золотистую бровь в ее направлении.
“Да, так гораздо драматичнее, потому что это может быть кровь. Ты же знаешь, им приходится продавать большой тираж газет”.
“А, понятно. Итак, ты либо художник, либо убийца. Лондонское общество, возможно, никогда не узнает правды”. Уголки его рта приподнялись в изумлении.
“Нет, пока они не купят другое издание и не узнают”.
“Кто ввел это логичное, но неудобное правило насчет рисования в городе?”
“Кто же еще? Моя мать”.
“Ах, да, она, кажется, правит железной рукой. Это обычная проблема матерей”.
“Что с твоей матерью? Она правит вашей семьей?”
Что-то промелькнуло на его лице на мгновение, а затем исчезло. Сожаление? Неуверенность? Ужас? Он отвел взгляд, а когда его взгляд вернулся к ней, его глаза были прикрыты, а улыбка застыла. “Моя мать скончалась много лет назад”.
“О. Милорд, я ужасно сожалею, что спросила… Как невнимательно с моей стороны”.
“Не бери в голову. Это было давно. Мой траур уже давно закончился ”. Он ткнул пальцем в свой стакан со льдом таким тоном, который указывал на то, что он все еще держал в себе некоторую злость по этому поводу.
Она мгновение наблюдала за ним, задаваясь вопросом. Сколько ему было лет, когда умерла его мать? Плакал ли он? Она не могла представить, чтобы мужчина, подобный тому, что сидел напротив нее, когда-либо плакал из-за чего-либо. Он был слишком самоуверен и весел для этого. Возможно, если бы она спросила подробнее, он рассказал бы ей об этом. “Моя мама говорит, что твой отец остается в деревне. Ты когда-нибудь видишь его?”
“Нет ... Я ...” Он посмотрел на нее, его огорчение по этому поводу было заметно, когда он говорил. “Можем мы не обсуждать это?"… Мисс Грин, мороженое вот-вот потечет по вашему...”
“Аааа!” Леденящая ложка мороженого из цветов бузины коснулась ее кожи прямо над кружевной отделкой у выреза платья. Она наклонилась вперед и потянулась за ним дрожащими пальцами в перчатках. Слишком поздно. Липкий кусочек льда скользнул между ее грудей и приземлился в корсете. “Ахх. Это довольно холодно”.
“Ммм-ммм, мороженное
Когда она подняла глаза на его дразнящее заявление, то увидела, что его взгляд прикован к ее груди. Взглянув вниз, чтобы увидеть, что привлекло его внимание, она поняла, что наклоняется вперед, и капля меда исчезает на ее платье. Ее груди были практически выставлены напоказ, и теперь она застыла в этой позе, склонившись над ним. “Я прошу прощения, милорд”.
“Холден”.
“Прости?”
Его глаза скользнули вверх по ее шее и встретились с ее пристальным взглядом. Зеленый. Такой зеленый. Он моргнул. “ Можешь называть меня Холденом.
Ее губы шевельнулись, но с них не сорвалось ни звука. Холден. Она говорила это раньше. Но это было слишком больно, чтобы сказать это снова после того, что произошло между ними, а затем было утеряно. Она сжала губы. Она не сказала бы этого, даже если бы у нее было на это его разрешение. Не сегодня. Возможно, никогда. Как часто она в конце концов будет оставаться с ним наедине? Это больше никогда не повторится. Это действительно не имело значения, если она смотрела на это в таком свете. Он все еще смотрел на нее. Ждал ли он, что она назовет его имя? Потому что она этого не сделает. “Сью”, - услышала она свой голос.
“Это сокращение от чего-нибудь?”
“Нет”. Она снова села на каменную скамью. “К сожалению, просто Сью”.
“Что ж, Сью, было приятно поболтать с тобой. Однако твои сестра и мать возвращаются, и я чувствую, как петля священника затягивается на моей шее с каждым их шагом. Итак, если ты меня извинишь, я, пожалуй, пойду.”
“Спасибо и тебе за приятную компанию. Я наслаждалась мороженым, все, кроме кусочков, которые попали на мое платье ”.
“Правда? Эта часть нашего совместного времяпрепровождения была моей любимой”. Он все еще смеялся, когда уходил, исчезая среди кленов.
В тот момент, когда ее мать подошла к столу, ее взгляд упал на Сью, как у разъяренной кошки, которой отказали в свежей мыши. “Что ты сказала, что заставило его сбежать, Сью?”
“Я ничего не говорила”. Улыбка сползла с ее лица по мере того, как Холден удалялся все дальше и дальше.
“Ты сидела молча? Неудивительно, что он так быстро ушел”.
“Я кое-что говорила. Мы обсуждали искусство и ... наших матерей”.
“Ты упомянула в разговоре его мать? Ты не можешь упоминать мертвых в разговоре, Сью”.
“Она мертва уже некоторое время. Он не казался обезумевшым от горя”.
“Конечно, она уже некоторое время мертва. Все это знают. Но тебе не следует упоминать мертвых в разговоре во время употребления сладостей. Это тоже все знают. Или ты думала, что так можно делать”.
“Очевидно же, что я это сделала не намеренно”.
“Ясно. Что ж, теперь наш холодный десерт растаял. Лорд Стилингс сбежал от нас, и это полностью твоя вина. Давайте вернемся к нашим покупкам, девочки. Эванджелин сейчас нужно купить новое дневное платье.”