Отчет Брэдбери
Шрифт:
Она взглянула на меня.
— Не смотри на меня, — сказал я.
— Сначала я научу тебя водить, — сказала Анна. — Потом подумаем о машине.
— Сначала ты научишь меня водить?
— Да.
— Потом подумаем о машине?
— Подумаем, — кивнула она. — Ничего не обещаю.
— Подумаем, — сказал он.
Утром следующего воскресенья, чтобы подбодрить Алана, а также рискуя вызвать в нем необоснованные надежды, Анна подъехала на грузовике к школе неподалеку от нашей квартиры, чтобы Алан мог попрактиковаться на автостоянке. Он ездил по стоянке, Анна сидела рядом.
—
Алан был в своей комнате. Мы лежали в постелях. Она — в своей, я — в своей. Мы больше не беспокоились о том, что он ускользнет: он отказался от своих затей.
— Я вдруг поняла, что почти надеюсь: вот сейчас я позволю ему править самому, — рассказывала она, — мы с ним врежемся в кирпичную стену, и все наконец закончится.
Я засмеялся.
— Именно так, — сказала она. — Сначала он делал широкие круги, потом сузил их. Несколько минут ехал задним ходом. Думаю, он станет хорошим водителем. Играл с кнопками, с переключателями. Включал и выключал фары, дальний свет и боковые огни. Из-за солнца их не было видно. Попробовал включить радио, но оно, конечно, не заработало. Посигналил. Когда проделал все, что, по его мнению, должен делать водитель, он посмотрел на меня и сказал: «Спасибо за то, что учила меня». Потом мы поменялись местами, и я отвезла нас домой. Он не захотел никуда идти.
Анна взяла его в молл, чтобы, как она сказала, «предаться запойному шопингу».
— Мы зайдем во все магазины, — сказала она Алану. — Если ты увидишь что-то, что тебе понравится и захочется купить — конечно, если это разумная покупка, которую ты сможешь себе позволить, — можешь это купить.
— Это запойный шопинг? — спросил он.
— Я это так называю, — ответила Анна.
— Я буду тратить свои деньги?
— Главное, не все, — сказала она. — Если увидишь что-то, что тебе понравится.
— Рэй тоже пойдет с нами на шопинг?
— Я не могу, — отказался я. — Мне надо работать.
Трудно поверить, но это была правда.
— Он должен писать отчет, — сказала Анна.
— Я знаю, — кивнул Алан. — Он запомнит?
— Что я запомню? — не понял я.
— Мое имя.
— Ты будешь Аланом, — заверил я. — Я запомню. Когда вернешься, покажешь мне, что купил.
Они вернулись через два часа, гораздо быстрее, чем я ожидал. Я дремал, когда они вошли. Оказалось, что я могу работать час-полтора, а потом мне необходим отдых.
Алан вошел в комнату перед Анной.
— Рэй храпит, — сказал он.
Не сказав больше ни слова, он бросился на кровать Анны, растянулся на ней и рывком положил на глаза подушку.
— Как ваш шопинг? — спросил я Анну.
Она стояла в дверях, держа в руках большой пластиковый пакет с покупками.
Она кивнула.
— Неплохо.
И еще раз кивнула.
— Не покажешь мне покупки? — попросил я.
Не убирая подушку от лица, Алан сказал:
— Ты спрашиваешь меня?
— Да.
— Я не покажу тебе покупки.
— Может, Анна покажет? Я хочу посмотреть.
— Нет, — заявил он.
— Я отнесу пакет в твою комнату, — сказала Анна.
— Спасибо, — поблагодарил
Вечером Анна, почитав Алану книжку, пришла укладываться спать. Мне по-прежнему было не совсем удобно спать с ней в одной комнате, но ее присутствие, ее готовность прийти на помощь успокаивали меня. Помогали и лекарства, которые я принимал по вечерам, чтобы легче было уснуть. Я спросил у нее, что произошло.
— Он купил кучу ерунды, — ответила она. — И сам понимает, что это ерунда.
— Только ерунду?
— Он купил себе камеру.
— Это хорошо, — сказал я.
— Хорошо, — согласилась она. — Нам нужно скинуть фотографии в компьютер.
— Ладно.
— Еще он купил несколько фигурных подушек для своей кровати.
— Хорошо.
— Солнечные очки с зеркальными стеклами. Рюкзак. Все остальное — хлам. Ручка в виде хоккейной клюшки. Тапочки-крокодилы.
— Из крокодиловой кожи?
— Матерчатые. В виде крокодильей головы. Еще купил шагомер.
— Зачем?
— Понятия не имею. Просто чтобы что-нибудь купить. Купил куклу.
Я сразу же представил себе надувную куклу.
— Какую куклу?
— Дешевую, маленькую, пластиковую. Вроде кукол Долли.
— Здесь не может быть кукол Долли, — пожал я плечами.
— Ну, кукла в костюме пони. Похожа на тех Долли в костюмах овечек. У этих костюм другой, а остальное — точь-в-точь. Он во что бы то ни стало захотел ее купить, — сказала она. — Из всех своих покупок он действительно хотел купить только эту куклу. Мне пришлось заставить его купить фотокамеру. Мы обошли четыре или пять больших магазинов, где, как мне казалось, его обязательно что-нибудь заинтересует. А он приуныл, довольно быстро потерял интерес и стал спрашивать, можем ли мы остановиться. Мы перекусили и поехали домой.
— Как-то мрачно.
— Не просто мрачно, — сказала она. — Уныло. Безжизненно. Ты бы видел, как он старался быть мне хорошим спутником, порадовать меня. Под конец он спросил, хочу ли я что-нибудь, и он мне это купит. Все время был очень вежлив, чтобы не разочаровать меня.
— Послушай, Рэй, — сказала Анна следующей ночью.
В спальне было темно, шторы задернуты — и от лунного света, и от уличного шума. Мы держали нашу дверь открытой, чтобы слышать Алана. Свет в туалете был включен и пробивался в прихожую. Но дверь в туалет была прикрыта, поэтому свет нам не мешал. В комнате Алана свет был погашен, из-под двери не проникало ни лучика. Я начал засыпать. Наверное, Анне пришлось окликнуть меня не один раз.
— Рэй. Мне нужно поговорить с тобой об Алане. Ты не спишь?
— Не сплю, — отозвался я.
— Ты можешь сосредоточиться? Я хочу, чтобы ты знал, что он чувствует.
— Могу. Говори, — подбодрил я.
— Я скажу, — проговорила она. — Его очень травмировало то, что с тобой случилось. То, что он видел, как ты упал. Он подумал, что ты умер. Мы оба так подумали. Потом он увидел тебя в больнице, такого слабого и беспомощного. Это его испугало. К тому же все произошло почти сразу после того, как он узнал правду о себе. Он был потрясен. Сломлен. Да и могло ли быть по-другому?