Отчий дом. Семейная хроника
Шрифт:
Уездное земство совершенно неожиданно для правительства превратилось в открытый явочным порядком парламент. В нем участвовали не только гласные уездного и губернского земства, а множество известных хозяев-помещиков, среди которых были люди, совсем не принадлежавшие к крамольному лагерю. Зал не мог вместить рвавшейся в двери публики, и сразу было ясно, что свершается нечто необычайное…
Так оно и вышло.
Звонок. Мертвая тишина. Поднимается председатель и после заявления о Высочайшем установлении «Особого совещания» и благодарности правительству за оказываемое доверие, выразившееся в предложении высказаться вполне откровенно, начинает вступительное слово:
— Мы должны откровенно сказать правительству, что нынешнее положение дел далее терпимо быть не может… Россия стоит у границ страшного народного хаоса, и никакие полумеры помочь
Один за другим поднимались почтенные помещики и присоединялись к председателю. Известный всей России педагог Бунаков [513] и доктор Мартынов [514] были более чем откровенны. Они говорили о том, что упадок сельскохозяйственной промышленности, хаотические крестьянские бунты и хронические голодовки вызываются общим строем русской государственной и общественной жизни, подавлением гражданской личности, отсутствием свободы слова, враждой натравливаемых друг на друга сословий и национальностей, административным усмотрением, поставленным выше суда, и потребовали восстановления в полной мере тех установлений и реформ, которыми ознаменовалась первая половина царствования императора Александра II.
513
БунаковНиколай Федорович (1837–1904) — педагог, разрабатывавший основы начального обучения и методику преподавания русского языка. Прославился сочинениями «Родной язык как предмет обучения в начальной школе» (1873, выдержало 15 изданий) и «В школе и дома» (1876). В селе Петино организовал образцовую народную школу. Был подвергнут по распоряжению Плеве высылке из уезда за либеральные высказывания.
514
МартыновСергей Васильевич (1855–1919) — врач, писатель, публицист, член исполнительного комитета «Народной воли». Арестован в 1881 г. Был освобожден и исполнял обязанности земского врача в Воронежской губернии. После волнений 1905 г… в 1906 г., находясь в ссылке в Архангельске, участвовал в ученой экспедиции по исследованию естественных богатств Северного края и за свой труд получил от Академии наук золотую медаль. Автор книги «Современное положение русской деревни (санитарно-экономическое описание села Малышево Воронежского уезда)» (1903).
Все это сопровождалось громом аплодисментов присутствующей публики и как бы бросало вызов правительству.
Наконец, встал земский врач Шингарев [515] и предложил расширить этот незаконный парламент организованным совещанием с выборными от крестьянского населения. Избрали особую комиссию для выработки доклада губернскому комитету, и комиссия эта составила доклад, в котором говорилось: «Так жить, как мы живем в глухой провинции, жить с опасением за свою жизнь и имущество, невозможно. Нельзя хладнокровно смотреть, как капля за каплей разрушаются наши естественные богатства, как растут в окружающей среде произвол и бесправие, как извращается чувство законности и как над всем этим грозной тучей надвигаются крестьянские бунты и волнения, грозящие страшными потрясениями нашей родине».
515
ШингаревАндрей Иванович (1869–1918) — земский деятель, врач, публицист, один из лидеров кадетов, автор книги «Вымирающая деревня» (1901). Избирался депутатом II–IV Государственной думы. Во Временном правительстве возглавлял Министерства земледелия и финансов. Убит разъяренными матросами после Октябрьской революции.
Чтение этой резолюции сопровождалось взрывами аплодисментов толпы, а когда чтец заявил о необходимости созыва «Всероссийского собора» [516] , радостный крик и гул всего зала превратил эту необходимость в требование.
Это неожиданное происшествие в глухой провинции моментально облетело всю Россию и всколыхнуло оба воюющих лагеря. Для одного оно прозвучало призывом к «словесному восстанию»,
516
Действовавшее на Руси с середины XVI до конца XVII в. собрание представителей различных слоев населения государства для решения политических, экономических и административных вопросов, созываемое на условиях участия представителей всех сословий.
Нужно было видеть, что делалось в городке Алатыре, в этом маленьком человеческом муравейнике, чтобы составить себе понятие о лихорадочном состоянии всей страны. Ведь и здесь был комитет, которому предстояло подать голос по вопросам государственной важности! Совершенно невероятное событие… Если не все прямо призваны подать этот голос, то он будет подан косвенно: в разговорах и спорах с теми, кто будет заседать и решать вопросы. А ведь в маленьком городке все — как люди, так и собаки — если не родственники, то уж непременно приятели или хорошие старые знакомые. Значит, — все сословия, люди разных положений и состояний как мужеского, так и женского пола превратились вдруг в граждан и гражданок! Конечно, всем хочется казаться умнее, и потому говорится очень много всяких глупостей, но все же это интереснее, чем сплетничать от безделья и скуки…
Уже съехались будущие герои обоих лагерей, но пока происходят еще предварительные тайные совещания. Но какие тайны могут быть в маленьком городке, где все знают друг про друга всю подноготную?
Стоит зайти в местный общественный клуб, где собирается вся культурная публика обоего пола и всех возрастов и куда заходят отдохнуть от государственных дум все «герои», зайти и прислушаться к разговорам и спорам, как все эти тайны предстанут в полном обнажении, как Венера из морской пены…
Тут и «опора трона», и либеральные земцы, и разная служилая и профессиональная интеллигенция, революционный «третий элемент», тут именитое местное купечество, тайные корреспонденты. Дважды в неделю — семейные вечера, и потому — изобилие местных дам и девиц с молодыми людьми женихового возраста. Танцы, картишки, ужины…
Конечно, даже за танцами темой разговоров служат теперь «государственные тайны», но все же главные государственные разговоры происходят в буфете и в карточной комнате. Появляющиеся здесь Павел Николаевич и предводитель дворянства, генерал Замураев, — как две матки из разных пчелиных ульев: всегда облеплены единомышленниками. Надо ждать минуты, когда произойдет столкновение и пчелки сцепятся и начнут жалить друг друга.
Начинается обыкновенно с правой стороны:
— Ну, господа дворяне, как вам нравятся Курские маневры? Хе-хе-хе…
— После этих маневров следует почитать разрешенными оба вопроса: и крестьянский, и дворянский, так что о чем, собственно, будет рассуждать теперь наш комитет?
— Ониза словом в карман не полезут. Онитолько тем и занимаются, что изобретают «вопросы»… Крестьянский, финляндский, еврейский, польский, женский… Одним словом, всю Россию под знаком вопроса поставили!
Говорится это между «своими», но намеренно громко, чтобы слышали представители вражеского лагеря — «они»…
«Они», конечно, держат ухо востро и тоже громко разговаривают:
— А как вам нравятся, господа, воронежские земские маневры? (намек на события, разыгравшиеся на совещании воронежского уездного земства). Тоже недурные речи были сказаны по крестьянскому и дворянскому вопросам! Есть еще честные люди на Руси!
А в правом лагере еще громче:
— Государь милостиво разрешил собраться и поговорить о нуждах сельскохозяйственной промышленности, а они стали рассуждать о свободе слова, о каком-то произволе, о каком-то Всероссийском земском соборе! Совершенно не дают поговорить о деле…
Тут терпение левого лагеря не выдерживает, и перестрелка издали переходит в атаку. Впереди, конечно, вожди: с правой стороны — генерал Замураев, с левой — Павел Николаевич Кудышев.
— О каких же это делах вам мешают поговорить?
— Дело не в том, что у мужика мало земли и что его порют за бунты и грабеж, а в том, что он не умеет работать и не хочет учиться работать… Что бы сделал немецкий крестьянин на тех же 3–4 десятинах!.. Так вот, научите мужика интенсивному хозяйству, и тогда ни голодовок, ни бунтов не будет, да и пороть мужика не будет надобности!