Отчий дом. Семейная хроника
Шрифт:
Хохот и гром рукоплесканий.
А Горький еще больше развеселил публику:
— Хорошие примеры заразительны: нашлись и еще именитые московские купцы, которые о революции ходатайствуют: Четвериков, вдова купца Терещенко [641] , на которой следовало бы в благодарность кому-нибудь из товарищей жениться. Нет ли, товарищи, желающих? По-моему, так и в принудительном порядке можно бы…
После этого торжественного заседания начались тайные совещания на даче Вронч-Вруевича. Здесь временно утвердился главный штаб избранных, и начали вырабатывать план вооруженного восстания в Москве.
641
Сергей Иванович Четвериков(1850–1929) владел Городищенской суконной фабрикой в Щелкове, на которой существенно облегчил условия труда, был выборным Московского биржевого общества (1879–1918), гласным
В декабре начались в Москве забастовки, быстро перешедшие в открытое вооруженное восстание [642] . Улицы в фабричных районах покрылись баррикадами, и начались бои. Пресня превратилась в укрепленный плацдарм ленинской армии, а Прохоровская фабрика — в штаб ее [643] . Загремели пушки, затрещали пулеметы и защелкали винтовки и револьверы. По городу бродили партизанские тройки и, строя засады, «ссаживали» пулями скакавших по городу жандармов. Весь город жил в трепете… По ночам над городом зловеще трепыхали пожары.
642
Восстание в Москве началось 7 декабря, когда почти на всех крупных предприятиях прекратилась работа, начали собираться митинги и собрания под охраной вооруженных дружин. 9 декабря появились первые баррикады, 10-го их строительство развернулось повсюду. К 12 декабря большая часть города была в руках восставших, наиболее упорные бои шли в Замоскворечье, Рогожско-Симоновском районе и на Пресне. 15 декабря из Петербурга прибыли 2 тысячи солдат Семеновского гвардейского полка под командованием полковника Г. А. Мина, к 19 декабря восстание было подавлено.
643
Пресня стала центром вооруженного восстания в Москве. Действиями восставших на Пресне руководил штаб боевых дружин во главе с большевиком З. Я. Литвиным-Седым, в районе были сняты все полицейские посты и ликвидированы почти все полицейские участки, за поддержанием порядка следили районный Совет и штаб боевых дружин. Поддержку восставшим деньгами и оружием оказывали администрация фабрик Мамонтова, Прохорова, типографий И. Д. Сытина, Товарищества Кушнерева и др. Утром 19 декабря началось наступление на Прохоровскую мануфактуру и соседний Даниловский сахарный завод солдат Семеновского гвардейского полка, после артобстрела солдаты захватили оба предприятия.
Расчеты большевиков на поддержку со стороны гарнизона не оправдались. Планы захватить арсеналы с оружием и пушки провалились.
Уже на третий день было ясно, что восстание обречено на провал. Хотя ленинская армия и проявляла геройство, но это было геройство отчаяния. Около недели брошенные на убой рабочие сопротивлялись и умирали ради жестокого и бессмысленного опыта гражданской войны, такой же никому не нужной, какой была японская авантюра. Усмиряли жестоко и беспощадно, громили из пушек дома, фабрики, склады. Прохоровскую мануфактуру, в которой укрылась, как в последней крепости, горсточка смельчаков, превратили в развалины.
Остряки называли этот разгром ленинской армии «нашей первой победой после Мукдена».
Максим Горький первым бежал за границу, в прекрасную Италию, и поселился на острове Капри [644] . Там же очутились и все будущие знаменитости большевизма с Лениным во главе.
Савва Тимофеевич Морозов застрелился.
Эта победа на внутреннем фронте, понизив революционный пафос рабочих и вообще всей революции, сильно подняла бодрость духа в царе, правительстве и в придворных сферах, а с другой стороны, испугала еще более тех, кто стоял за союз с революционерами, называя их «друзьями слева»…
644
Чириков опережает события: М. Горький поселился на Капри только в октябре 1906 г., после поездки с М. Андреевой в Америку. Начиная с 1906 г. на Капри в разное время приезжали Г. А. Лопатин, Г. В. Плеханов, А. В. Луначарский, А. А. Богданов, Ф. Э. Дзержинский. Там организовывается партийная школа, пропагандировавшая идеи богостроительства. Ленин бывал на Капри дважды: в 1908 и 1910 гг.
Вооруженное восстание кончилось, и началась расправа карательных экспедиций, которые не утруждали себя разбором правых и виноватых…
Так печально кончился первый опыт социальной революции большевиков.
После Нового года Павел Николаевич получил из Москвы
Павел Николаевич все-таки всплакнул потихоньку: когда-то любимый сын!
От Леночки он скрыл это письмо, но сам частенько его перечитывал и впадал в печальные размышления:
— Брат Митя погиб на одной стороне, родной сын — на другой… Что-то жизнь готовит для последнего в роде Кудышевых, для Женьки?
Павлу же Николаевичу жизнь не давала опомниться: приближались выборы в Первую Государственную думу [645] , куда он тайно мечтал пройти… Некогда горевать и даже некогда отдыхать.
Как бы то ни было, а парламент завоеван. Пусть это парламент ублюдочный, но…
645
Первая Государственная дума (как ее назвали современники — «дума народных надежд на мирный путь») проработала с апреля по июнь 1906 г. В ее состав вошли представители от партий кадетов, октябристов, трудовиков (близкой к эсерам фракции, выражавшей интересы крестьянства) и меньшевиков. Черносотенцы в Думу не прошли, большевики выборы бойкотировали. Законодательные права Думы оказались урезаны еще до созыва, тем не менее некоторое ограничение самодержавия было достигнуто, так как Дума получила право законодательной инициативы, новые законы отныне не могли быть приняты без ее участия. Дума предложила программу демократизации России: введение ответственности министров перед Думой, гарантию гражданских свобод, всеобщее бесплатное образование, удовлетворение требований национальных меньшинств, однако правительство ее не приняло, и вскоре Дума была распущена.
— Но мы еще повоюем!
Если обе столицы и крупные центры пережили хотя и сильно укороченный «медовый месяц» конституции, то необъятная провинция не испытала и этой мимолетной радости. Там конституция началась прямо с крутых расправ над «незыблемыми основами» дарованных царем свобод…
Конечно, в глухих местах провинции у жителей среднего просвещения получилось очень превратное суждение о благах конституции. Так было, например, в Алатыре:
— Черт с ней, с этой проклятой конституцией! Чтоб ей лопнуть, окаянной! — кричали на всех перекрестках улиц после скандала с надзирателем, окончившегося убийством ни в чем не повинного мальчика.
Почесывали в затылках и наши знакомые купцы Тыркин и Ананькин, на торговом деле которых и революция, и конституция отразились только огромными убытками.
Даже такой инстинктивный либерал, издавна тяготевший к передовым идеям, каким был капитан «Стрелы» Ваня Ананькин, после того как высидел три месяца под арестом за участие в «алатырской демонстрации», сопровождавшейся обезоружением полицейского надзирателя, потерял аппетит к свободам:
— А ну ее, эту конституцию, ко псу под хвост!
Конституционная партия Симбирской губернии, над организацией которой так много потрудился Павел Николаевич, и, казалось, с таким успехом, тоже дала трещину по самой середине. Она раскололась на левую и правую. Правая заподозрила левую в тайном республиканизме и начала постройку новой партии «октябристов» [646] , которые не прочь были получить парламент, но при полном сохранении самодержавия.
Павел Николаевич, оставшийся лидером левой половины, лез из кожи вон, чтобы склеить трещину и доказать, что «нельзя совместить несовместимое», но даже в прежних друзьях и единомышленниках встречал отпор.
646
«Союз 17 октября» (лидер А. И. Гучков) был создан в ноябре 1905 г. и представлял интересы крупных промышленников, финансовой буржуазии, либеральных помещиков и состоятельной интеллигенции. Программа «Союза» предусматривала установление конституционной монархии с сильной исполнительной властью царя и законодательной Думой, сохранение единой и неделимой России (с предоставлением автономии Финляндии), решение аграрного вопроса (роспуск общины, возвращение крестьянам отрезков, снижение земельного дефицита в Центральной России путем переселения крестьян на окраины), однако помещичье землевладение сохранилось.
У обеих сторон были свои доводы весьма существенного характера, и потому споры не приводили ни к каким результатам.
— Кто создал Великую Российскую Империю? Монархия. Если бы царь Иван Грозный не взял в кулак боярство и превратил бы боярскую думу из совещательной в парламентарную, Великой России не было бы. Если бы Петр Великий вздумал устроить парламент, то есть вашу конституцию, Россию давно бы сожрали иноземцы. Нужна была самодержавная палка. В России 35 процентов всяких инородцев. Они вам покажут теперь конституцию! Нет, нет, Павел Николаевич! Ваша конституция имеет скрытое намерение превратиться в республику… Кто сказал «а», тот непременно должен будет сказать и «б», а для Российской империи республика — гибель, ибо тогда империю развалят и поделят соседи, давно мечтающие свалить вместе с самодержавием и самую Россию!