Отчизны внемлем призыванье...
Шрифт:
И первый биограф Батенькова П. И. Бартенев в послесловии к публикациям его материалов присовокуплял ремарку: «Несчастное событие 14 декабря увлекло его почти невзначай по поводу обвинений в неосторожных беседах. Он написал резкое ответное письмо, которое его погубило…» [111]
Итак, одетая покровом тайны судьба Батенькова представила пищу для разных гипотез.
На первое место в ряде причин двадцатилетнего заключения можно поставить причастность Сперанского да ответы царю из крепости, отмеченные глубоким пониманием значения восстания и мужеством отчаяния.
111
«Русский архив», 1881, т. II, стр. 276.
20 лет тюрьмы — это страшно. Знакомый Батенькова писал: «Умному, образованному, глубоких чувств
Батеньков был арестован 32 лет и успел к тому времени стать героем военной кампании 1813–1814 годов, выдающимся инженером, правоведом, крупным администратором. В 1846 году из равелина он проследовал в сибирскую ссылку, где переводил, писал, общался с товарищами.
112
«Полярная звезда» на 1862 г. Факсимильное издание. М., «Наука», 1968, кн. 7, вып. 2, стр. 121.
Батеньков дожил до амнистии 1856 года и, возвратившись в Европейскую Россию, активнейшим образом отозвался на революционную ситуацию 1859–1861 годов, выступал с резкой критикой грабительской крестьянской реформы. Мировоззрение деятеля 1820-х годов в 60-е годы оказалось в чем-то близким и даже родственным революционно-просветительским взглядам Чернышевского. И не выглядела бы судьба нашего героя столь волнующей сегодня, если бы не представлял он интереса как революционный мыслитель, истинный патриот своей Родины и борец за народные права.
Кроме опубликованного литературного наследства Батенькова и воспоминаний о нем, исследователям остались бумаги его личного архива. 7358 листов, 14 картонов, 506 единиц хранения составляют документы Батенькова за 1816–1863 годы. Они находятся в Отделе рукописей Государственной библиотеки имени В. И. Ленина. Среди них черновые автографы оригинальных произведений, заметок, очерков, мемуаров, статей, письма фондообразователя (так на языке историков-источниковедов называется человек, чьей собственностью некогда являлся личный документальный фонд), хозяйственные описи, переводы Батенькова, письма к нему — 1300 писем 176 корреспондентов. Переписывались с нашим героем 14 декабристов, известные литераторы, государственные сановники и ученые. Его письма сохраняли адресаты: Якушкины, И. И. Пущин, С. П. Трубецкой, М. И. Муравьев-Апостол, Е. П. Оболенский, М. А. Корф, Елагины-Киреевские. Вчитываясь в архаичные, громоздкие фразы, вникая в истинный смысл информации через закодированные имена, шифр событий, намеки, недосказанности, чувствуешь страсти давно ушедших дней, прикасаешься к атрибутам истории, ощущаешь дыхание прошлого. Неопубликованное вносит существенные коррективы, дополнения, а то и прямо противоречит тому, что было известно до сих пор.
Мы уже привели несколько документов, извлеченных из стойкого забытья. Дальнейший рассказ о Гаврииле Степановиче Батенькове представит сплав материалов рукописей и публикаций, свидетельств самого героя и его современников.
Гавриил Степанович Батеньков родился в Сибири 25 марта 1793 года. Он был младшим ребенком в семье обер-офицера. Мать его происходила из мещан. Батеньков окончил Тобольское уездное, затем Военно-сиротское училище. Одним из его первых наставников оказался отец Дмитрия Ивановича Менделеева.
С детства Гавриил Степанович отличался недюжинными способностями, страстью к чтению, проявлял склонность к математике и писал стихи. В 1809 году его отвезли в Петербург, где он с большим прилежанием; и успехами учился в первом кадетском корпусе. 21 мая 1812 года он был выпущен из корпуса и в звании прапорщика определен в 13-ю артиллерийскую бригаду.
В корпусе юный Батеньков подружился с Владимиром Федосеевичем Раевским. Семнадцатилетних кадетов волновали мысли о свободе народа, равенстве всех сословий перед законом, о конституции для России. — «Мы развивали друг другу свободные идеи и желания наши. С ним в первый раз осмелился я говорить о царе, яко о человеке, и осуждать поступки с нами цесаревича… Идя на войну, мы расстались друзьями и обещались сойтись, дабы в то время, когда возмужаем, стараться привести идеи наши в действо» [113] ,— рассказывал Батеньков на следствии. Итак, смысл и цель грядущей жизни-молодые люди пытались определить еще на школьной скамье.
113
М. В. Довнар-Запольский. Мемуары декабристов. Киев, изд. С. И. Иванова и К°, 1906, вып. 1, стр. 160.
В 1813–1814 годах Батеньков участвовал во взятии Кракова
В действующей армии у Батенькова появился новый друг — Алексей Андреевич Елагин. Офицеры увлеченно изучали западную философию, европейские конституции, историю революции в Англии и Франции. Еще в период военных действий вместе с Елагиным Батеньков вступил в масонское братство. Масонские общества были, по утверждению Батенькова, «человеколюбивы, в лучших членах своих умны, нравственны, чужды суеверия, друзья света» [114] .. Они же, согласно его собственному заявлению, могли «служить источником разнородных тайных обществ, идущих по другому направлению» [115] . Он оказался членом Петербургской ложи «Избранного Михаила». Туда же входили будущие декабристы: Ф. Н. Глинка, Н. А. Бестужев, братья Кюхельбекеры, друг Пушкина А. И. Дельвиг, литератор Н. И. Греч.
114
«Вестник Европы», 1872,-№.7, стр. 271.
115
Там же, стр 275.
В 1816 году, не поладив с военным начальством, возмущаясь муштрой, формальностями и тупым педантизмом, воцарившимся в армии, Батеньков в чине поручика вышел в отставку. Он блестяще сдал экзамены при институте инженеров путей сообщения и отправился в Западную Сибирь, получив звание управляющего 10-м округом путей сообщения. Батеньков осел в Томске, строил мост через реку Ушайку, существующий и поныне, мостовые, бассейны, составлял проекты укрепления берегов Ангары. Он снискал славу способного инженера.
Однако жизнь его складывалась неблагоприятно. Среди сибирского чиновничества процветало взяточничество, казнокрадство. Батенькова травят, строчат жалобы на него военному генерал-губернатору И. Б. Пестелю — жестокому коварному набобу, напоминающему подобного героя из радищевского «Путешествия…». 26 марта 1819 года Батеньков писал Елагиным: «…Все и вся восстало на меня… Я почувствовал всю силу цепей и узнал, каково жить в отдаленных колониях» [116] . «…1819 г. ужасной для меня, я лишился всего — нет уже моей матери, и Сибирь, с которою прервались, таким образом, все сердечные связи, сделалась для меня ужасною пустынею, темницею, совершенным адом… Служба состояла в неравной борьбе, лютой и продолжительной» [117] .
116
Письма Г. С. Батенькова, И. И. Пущина, Ф. Г. Толля. М, изд. Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина, 1936, стр. 97,
117
Там же, стр. 98.
Одиночество, разочарование, тоска становятся неразлучными спутниками молодого томского инженера. И кто знает, к какому печальному результату они бы его привели, если бы не появление в Сибири Михаила Михайловича Сперанского.
Назначенный весной 1819 года на место Пестеля, «прощенный» Сперанский выехал из ссылки, где находился в течение семи лет под тайным полицейским надзором. Этот выдающийся государственный деятель, либерал, пропагандист конституционного правления, был приближен к престолу и обласкан в начале царствования Александра I, игравшего роль просвещенного монарха. Сперанский составил «план государственных преобразований», являвший преддверие к парламентарной системе, освобождению крестьян, уничтожению сословий. Консервативное дворянство увидело в этом плане революционную заразу и прямую угрозу своему экономическому и политическому господству. Слепая ненависть к вельможе из поповичей оказалась столь велика, что Сперанский превратился в объект клеветы, инсинуаций, ложных доносов. Одним из ярых врагов «плана государственных преобразований» считали придворного историографа и автора сентиментального повествования о «Бедной Лизе» Николая Михайловича Карамзина. Ненависть его к Сперанскому была начисто лишена каких-либо чувствительных ужимок. «Карамзин любил выказывать Сперанского простым временщиком» [118] ,— вспоминал позднее Батеньков в одном из частных неопубликованных писем.
118
РО ГБЛ, ф. 99, картон 2, ед. хр. 66.