Отданная Зверю
Шрифт:
«Моя принцесса,
Сегодня и навсегда ты моя дочь. Жизнь за тебя, смерть за тебя. До последней капли крови, до последнего вздоха. Я твоя защита и поддержка. Ты моя гордость и радость.
Сегодня и навсегда, моя принцесса. И…
Завтра утром я куплю тебе новое платье».
Софи выслушивает его с гордостью и грацией истинной принцессы, а потом… бросается ему на шею и плачет. От радости.
Как, впрочем, и я.
Кольца мы купили перед церемонией. Конечно же, у владельцев часовни имелся полный набор. Конечно же, среди них были и
Мы выходим из часовни как Изабелла и Алессандро Леоне.
Муж и жена. С нами наша дочь.
52
Мы на двадцатом этаже гостиницы, в трёхкомнатном номере. В Лас-Вегасе.
Софи давно уснула в своей комнате. Я сижу на постели, расстёгиваю пуговицы платья.
Зверь стоит у окна с бокалом в руке, в расстёгнутой рубашке, и смотрит на ночной Лас-Вегас.
Город не спит.
Неоновые вывески магазинов, танцующие огни музыкальных фонтанов, мерцающие рекламные экраны создают ощущение живого города, никогда не спящего. Люди, идущие по улице, в поисках развлечений или направляющиеся к ресторанам и клубам, создают ощущение того, что в этом городе нет ни минуты покоя. Даже посреди ночи. Автомобили и такси с огнями, сцены с уличными артистами и музыка, льющаяся из открытых баров, добавляют жизни.
— Ты мне нужна сейчас, — хрипло говорит Зверь, не оборачиваясь. — Прямо сейчас. Я должен быть в тебе.
— Массимо сказал, что я была никудышной любовницей. — Не знаю, почему это вдруг всплывает в моей памяти и почему я говорю об этом вслух в такой момент.
— Ничего страшного, я потерплю, — отзывается Зверь с усмешкой.
Смеясь, кидаю в него подушкой. Он бросает её обратно.
Алессандро.
Красивое имя и очень ему подходит. В нём звучит сила, мужественность, элегантность.
— Я пойду в душ.
Собираюсь подняться, но Зверь оборачивается, ставит бокал на стол и приближается ко мне стремительными шагами.
— Нет, не сейчас. Ты мне нужна, Белла. Хочу дышать тобой.
Протягивает руку, помогает подняться. Глядя мне в глаза, расстегивает остальные пуговицы на платье, помогает снять его через голову.
Снова усаживает меня на постель. Опускается на одно колено и снимает с меня туфли. Подушечкой большого пальца массирует отметины на коже от ремешков.
Поднимает голову и смотрит на меня. От силы его взгляда мне тепло и щекотно.
Указательным пальцем спускает с моего плеча бретельку. Заводит руки за мою спину, щёлкает застёжкой.
Остаюсь обнажённой до пояса.
Алессандро смотрит на мою грудь. Так долго и пристально, словно видит её впервые. Проводит по ней кончиками пальцев. Задевает соски, и меня словно пронизывает молнией от его прикосновения.
Придвигается ближе и касается груди тёплыми губами.
— Я буду беречь тебя, Белла. Ты самое лучшее и самое дорогое, что у меня есть.
Потянув
Мы стоим лицом к лицу. Я полностью обнажена, а он одет.
Этот момент полон нежности, волнения и эмоций, которые сложно описать словами, но которые оставляют неизгладимый след в сердце.
Время как будто замедляется. Внутри нарастает волнение, Такое сильное, что у меня даже подрагивают руки и путаются мысли. Этот момент кажется более значительным, чем моя самая первая близость и первый поцелуй с Массимо.
Зверь наклоняется ко мне, ощущаю тепло его тела, его дыхание. А потом наши губы встречаются мягким, легким касанием. Этот поцелуй полон нежности и осторожности, однако вызывает во мне бурю эмоций.
Зверь испытывает то же самое, дышит часто, рвано. Это было неожиданное для него проявление нежности, но я ощущаю, что он с минуты на минуту сорвётся.
Так и происходит. Через несколько секунд он рывком, с силой прижимает меня к себе. Его следующий поцелуй — это не касание, а поглощение. Зверь поднимает меня и заставляет обхватить его ногами за пояс. Поцелуй быстро становится глубоким и страстным, с каждым движением мы всё больше растворяемся друг в друге. Это не просто ласка, а страстное стремление быть ближе, ощущать друг друга в каждом движении.
Ощущение времени исчезает. Все вокруг как будто теряет значение, и остаются только наши тела, которые стремятся стать ещё ближе.
Цепляюсь за плечи Зверя, поглощаю его в ответ.
Он опускает меня на постель, быстро скидывает брюки и ложится сверху. Его взгляд тяжелый, яростный, движения хаотичные. Раздвинув мои ноги, ласкает меня, хотя я и так уже готова и хочу его до умопомрачения.
Он входит в меня и замирает. Нависает надо мной на согнутых локтях, его взгляд светится в темноте, отражает неоновые огни за окном.
— Ты моя, Белла. Моя жена. Моя женщина. — Его хриплый, ломающийся голос звучит странно, растянуто, как будто Зверь наслаждается звуком каждого слова.
Двигается во мне жесткими, сильными толчками, одновременно поглощая мой рот. Сжимает мои плечи, потому что вдруг я уйду, вдруг исчезну прямо сейчас?
С рыком вбивается глубже, чаще, потому что я его, потому что нужна до безумия, и он шепчет об этом в мои губы.
Рычит гневно, потому что не хочет зависеть и нуждаться, не его это, никогда раньше такое не испытывал, не попадал в такую ловушку.
Срывается в конце. Сначала приподнимает меня, меняя угол и вбиваясь в ту самую точку, от которой мне сносит голову. А потом и сам отпускает себя, и с удовлетворенным рыком падает на постель.
А потом снова нежность, поцелуи как в первый раз и заверения, что теперь уж я точно его, как будто он только что взял мою невинность.
В душ мы идём вместе, но только моем друг друга, без игр, потому что устали и без сил, а малышка проснётся ни свет, ни заря, полная энергии.
Мы сразу стали семьёй. Думаем на троих.