Отделённые

Кнави Нико

Пришлось коротышке хмыкнуть, чтобы логично завершить невероятно долгий разговор.

Мильхэ водяными плетями подтащила несколько змеиных тел.

— Опять будешь вырезать глаза, да? — поинтересовался Рейт.

— Это наша еда.

Все ошарашенно выпучились на неё.

— Охотиться опасно, — отледенила она, разглядывая голову змееклюва и немножко тая при этом. — Их мясо вполне съедобно.

— Улепётывал от богомолов, обжимался с Гери, жрал змееклювов, — скривился Рейт, — так и напишу в своих мемуарах.

К

их удивлению, жареное змеиное мясо оказалось вполне ничего. Им они теперь и питались: скудные запасы, выпрошенные в Вешках, давно кончились, кролики и зайцы встречались редко. Да и ловить их было сложно, особенно учитывая, что наёмник для Твари — тоже кролик. В один из дней Лорин внезапно проявил кулинарный талант, сдобрив мясо травами из запасов травника. Получилось вкусно. Правда, всех мучил вопрос: как Мильхэ узнала, что змееклювов можно есть?

— А я думаю, имеется в этом жизнеутверждающая справедливость, — как-то раз прочавкал Рейт с набитым ртом. — Наконец-то наёмник жрёт Тварь, а не наоборот.

У Рейта была очень своеобразная философия, в этом Фаргрен убедился быстро. Жизнеутверждающая философия безбашенности и похабных шуточек.

К десятому дню пребывания в Дубках отряд наведался в овраг уже четырежды. Два раза жгли змееклювов, и близнецы жаловались, что стреляют мало. Ещё два раза — богомолов, и близнецы жаловались, что стреляют... мало.

Рейт, ужасно расстраивавшийся из-за этого, даже не обрадовался возвращению Лорина и Геррета с очередной разведки.

— Рой улетел, — сказал Лорин, и всё засобирались.

Это получалась уже пятая вылазка на третий рой.

Всё прошло до скучного идеально: отработанная почти до совершенства тактика не подвела. Как и чувство меры у близнецов: мало.

— Времени до заката много. Проверим материнский рой? — предложил Фаргрен, пока ледяная ведьма доставала пирамидку из ручья. — Решим, какой план лучше.

— И посмотрим, есть ли ещё змееклювы, — напомнил Рейт Любитель-жрать-змей.

Планов за это время они придумали много, но всё упиралось в количество богомолов и их маток. Кроме того, нельзя было забывать и о змееклювах, гнездившихся где-то отдельно. Они могли быстро приползти и добавить люлей дерзким двуногим.

Фаргрен мучился от невозможности провести четырёхлапную разведку. Так было бы безопаснее. Волком он мог проскользнуть там, где не мог человек. Узнать, где сидят змеи, хотя бы.

Вымазавшись вонючей лимфой богомолов, которую Мильхэ заготовила заранее, наёмники двинулись в деревню. Фаргрену это далось нелегко, но он старался не показывать виду. Запах забивал нос, и, казалось, разъедал его изнутри, как и глаза. Теперь ничего, кроме тошнотворно кислого запаха гигантских жуков, Фар не чуял.

«Волк в жучиной шкуре, — думал он, идя в голове отряда. — Жизнеутверждающе омерзительно».

Философия Рейта оказалась довольно-таки заразной.

Нехитрая

маскировка принесла пользу — отряд пробирался по деревне быстрее. Богомолы иногда замечали движение, прилетали посмотреть, что это за клопы там шевелятся, но, не чуя двуногих, притаившихся в развалинах, улетали восвояси.

Долго идти отряду не пришлось. От Дубков осталась только оболочка: внутренняя часть деревни теперь была одним огромным рвом с десятками богомолов. Будто труп, пожираемый червями изнутри.

— Чтоб их всех, — тихо ругнулся Геррет, оглядывая ров, — всё равно много!

Они спрятались под рухнувшей наземь деревянной крышей. Когда-то она была синей: кое-где виднелись остатки краски. Фаргрен помнил эту крышу: под ней жил весёлый пузатый пивовар с не менее весёлой пивоварихой. Дом их находился там, где сейчас копались богомолы. Там же, скорее всего, покоились их кости, останки их детей, родственников, и вообще всех жителей Дубков. Может, конечно, кому-то удалось уйти, да только куда? В ближайшие деревни?

— Запустим Геррета с драконьей атакой?

В ответ на слова Рейта коротышка одарил его испепеляющим взглядом.

— Нельзя, — отрезала Мильхэ.

Это они уже обсуждали. Для Геррета благоприятное время сбрендить пока не пришло. Следовало подождать ещё самое меньшее неделю. В противном случае, если коротышка снова не справится с драконьей атакой, он может сойти с ума. Сумасшедший одержимый маагенас. Таких убивают сразу.

— Раз есть вода на дне рва, думаю, план с водяной сетью лучше всего, — прошептал Геррет, — но потом придётся использовать ледяную атаку. Иначе не получится, их слишком много.

Как и предполагала Мильхэ, богомолы докопались до водоносного слоя земли. Полчище Тварей срыло всё — колодец, дома, деревья, камни. Если люди и прятались в погребах, то это их не спасло. Второй колодец рядом с домом травника оказался цел, и в его шахте не имелось ни дыр, ни странных штук.

Вода прямо во рву сильно расширяла их возможности, точнее, возможности ведьмы. Идея водяной сети, превращающейся в ледяные копья, Фаргрену нравилась. А следующая часть плана — не очень: чтобы использовать драконью атаку, Мильхэ придётся выйти на край рва. Это казалось слишком рискованным: уцелевшие Твари заметят её. Но ледяная ведьма сама предложила это.

— А потом? — спросила она.

— Потом либо улепётываем, либо прячемся, — ухмыльнулся Рейт.

Жизнеутверждающая философия проявлялась во всей красе или в совершенной безбашенности, или в полном идиотизме. А это почти одно и то же. Как сейчас. Но Рейт был прав — даже с драконьей атакой разом уничтожить весь рой не получится. Дочерние рои, с которыми они уже расправились, насчитывали несколько десятков Тварей. В этом же богомолов больше раза в два, если не в три.

— Тогда я начинаю готовить водяную сеть.