Отделённые

Кнави Нико

— Я искал тебя. — Брови посла вдруг взлетели вверх, чуть ли не до самой дрекожи. — Ты откуда такой, будто в океане торчал?

— Был во Всесвете по делам.

Миррин внезапно ухмыльнулся.

— Нирия — красивая женщина, да?

— Миррин... — Эйсгейр укоризненно взглянул на друга. — Что хотел?

— Да так, формальность. Дом Валиссин требует высочайшего указа Снежной Длани об охране Арделор Валиссин, — сказал Миррин, ехидно улыбаясь. — Она должна приехать через три дня. Бумажку мне подпиши и припечатай.

Миррин

помахал перед носом рыцаря уже готовым приказом. Без этой бумаги с подписью и печатью самого Эйсгейра Светлый Лес не выпускал высокородную эльфийскую леди, которую Северной академии удалось заполучить в преподаватели. Вышло это, собственно, лишь после того, как владыка Эйсстурма лично заверил эльфийский совет и дом Валиссин, что предпримет все возможные и невозможные меры безопасности. И требовал от Миррина лично заниматься всеми формальностями.

— Эх, ваша деревянность, почему вы до сих пор не подделали мою печать? — притворно вздохнул Эйсгейр.

— Считать это разрешением, ваша отмороженность? Как подделаю, да как припечатаю ею брачный договор с одной красивенькой магистрессой.

— Океан-отец, тебе шестьсот семь лет, а как пятнадцатилетний дурак ведёшь себя!

— А тебе восемьсот тринадцать, но стоило этим глазкам похлопать, и вот — ты несёшься в вихре во Всесвет! Или не в глазках дело? Говорят, на ней тогда платье было, м-м-м...

— Кракен сожри твои уши, ты посол или глупая фрейлина?

Миррин лишь усмехнулся в ответ.

— Интересно, она не из того типа женщин, который ты предпочитаешь.

В кабинете Эйсгейр подписал, припечатал приказ и отдал его Миррину, который до сих пор смотрел на него с ехидной улыбочкой. Получив бумагу его деревянность ушёл, громко насвистывая мотив популярной любовной песенки.

Тем не менее рыцарю пришлось признать, что ушастый шельмец заметил очевидное даже раньше него самого: Нирия чем-то его привлекла.

— Да почему бы и нет? — громко сказал он вслух, будто отвечая другу.

Через несколько минут в дверь постучали.

— Милорд, — обратился к рыцарю один из подчинённых Миррина, — посол Тавеллан попросил отдать эти бумаги вам и сказать: если Ледяному дворцу необходимо сделать копии для архива, надо это сделать в течение недели.

— Благодарю, — сказал Эйсгейр, рукой показав положить всё на стол.

Мельком он отметил, что стопка документов маловата. Сведений, которые становились известны людям в рамках цивилизованных отношений, как всегда, было с аксолькин нос. Рыцарь решил оторваться от донесений разведчиков и посмотреть, какие-такие документы эльфы милостиво разрешили скопировать.

— Ну конечно, — фыркнул он, увидев протокольно-скучные записи о том, кто, что и когда являлось через портал из Светлого Леса в течение последних шестидесяти лет. И не только через портал.

Рыцарь вернулся к донесениям

Виркнуда, но вдруг подумал: бумаги принесли ему. Ему. А не в архив, как обычно. И почему-то за такой большой срок. А ведь «теоретический» разговор с послом был всего несколько дней назад...

— Кракен сожри твои уши, Миррин, — пробормотал рыцарь, снова берясь за эльфийские документы.

И опять ничего особенного не нашёл. Да, видно, что в Эйсстурм приезжает всё меньше и меньше Детей Леса. Но это Эйсгейр и так знает. Зачем тогда ему дали всё это?

Последняя страница заканчивалась записью о самом Миррине: посол отбыл из Эйсстурма такого-то числа второго месяца и вернулся на две недели позже запланированного ввиду обстоятельств непреодолимой силы. Эта формулировка позабавила Эйсгейра, а потом его осенило.

«Океан-отец, а были ли ещё такие обстоятельства?!» — подумал он и принялся просматривать документы в третий раз, но теперь уже настолько придирчиво, насколько мог.

— Восемь раз, включая последний, — наконец сказал рыцарь самому себе и затарабанил пальцами по столу.

Восемь раз за примерно шестьдесят лет. Трижды Миррин задерживался в Лесу дольше запланированного, и пять раз его срочно вызывали в Тал-Гилас. Тогда посол бросал все дела и мчался домой. В разговоре несколько дней назад он упомянул «нечто», некое происшествие во дворце эльфийского короля, а теперь просит обратить внимание на «обстоятельства непреодолимой силы»... Утверждать можно наверняка — это одно и то же. Хотя... Один раз, восемь лет назад, Миррина вызвали в эльфийскую столицу, когда убили его младшего брата. В таком случае к «нечто» это не относится. Значит, семь раз.

Семь покушений на эльфийского короля? Если так, то кто-то начал эту игру очень давно. Как минимум, когда в Периаме приняли «Закон о периамском подданстве».

— Океан-отец, мы пробулькали всё на свете... — пробормотал рыцарь.

Эльфийские документы он отдал в архив с наказом сделать всё за неделю, но переписывать лишь сведения последних десяти лет. А сам отправился к Миррину.

— Бумаги вернём в срок, если, конечно, не возникнет обстоятельств непреодолимой силы, — сказал рыцарь и увидел, как посол еле заметно улыбнулся.

Глава 2. Жизнеутверждающая философия и чувство меры

На восстановление Мильхэ и Геррету понадобилась почти целая неделя. Пару дней они вообще не могли ничего делать. Геррет не мог призвать даже малюсенький огонёчек. Только пару искорок, поэтому коротышку успешно использовали в качестве огнива. Воду тоже приходилось добывать самыми примитивными способами — лёд у ведьмы остался только в голосе.

Поэтому три дня они, можно сказать, ползли по буеракам, прячась в кустах и рощах: с двумя истощёнными генасами приходилось осторожничать сверх меры.