Отдельный 31-й пехотный
Шрифт:
— Ой, да отцепись уже! — молодой человек лезет за пазуху и вынимает оттуда смятые ассигнации, отсчитывает несколько: — хватит?!
— Дай бог вам здоровья! — светлеет лицом возница, поспешно принимая мятые купюры и пряча их: — вот спасибо! Здоровья вам и детишек здоровых, а барышне, что лошадь мою убила — мужа богатого!
— Не убивала она твою лошадь, болезный! Убери свою дохлятину с дороги немедленно!
— Дык я ж говорю — пудов двадцать она почитай… а…
— Да твою ж… — молодой человек озирается по сторонам. Зеваки, которые собрались вокруг — усиленно сделали вид что не понимают. Ну, да, конечно. Показал бумажник в таком вот районе, показал, что готов
— Давайте я помогу, — говорю я, делая шаг вперед: — оттащу ее в сторону и все…
— Что? — молодой человек поворачивается ко мне и я вижу косой шрам через все лицо, немного искажающий его черты, он словно бы усмехается половиной рта.
— Если вы не против, я уберу лошадь с дороги, — говорю я: — мы тоже торопимся.
— А? — он оборачивается и видит наш автомобиль, который стоит позади их «Руссо-Балта» и прищуривается: — так это вы за нами стоите?
— Ну да. Попали в пробку. Давайте я помогу с лошадью, а потом…
— А ведь это автомобиль Ледяной Княжны… — говорит молодой человек со шрамом через все лицо: — ведь так?
— Ну… да. — киваю я. К тому, что моя кузина весьма популярна и узнаваема я уже начал понемногу привыкать. Кто не знает Ледяную Княжну? Некоторые кличут ее Снегурочка. Маг девятого ранга, вундеркинд, девушка, которая во время проверки на ранг — разнесла едва ли не квартал. Ну и текущие подвиги… про которые я и не знаю почти ничего, а надо бы узнать. Моя сестра — рок-звезда в мире магии, неудивительно что ее автомобиль узнают.
— Что же… — с непонятной интонацией произносит молодой человек: — действительно. Давайте освободим проезжую часть.
— Действительно… — я иду к лежащей на дороге лошади. Возница уже освободил павшую от упряжи и вместе с кем-то из толпы оттолкнул телегу на обочину. Я наклоняюсь, помня то, что на мне приличная одежда, оплаченная моей кузиной, а потому — берусь за ногу лошади одной рукой, стараясь не замараться. И не порвать одежду, это шинель можно рвать, а потом надеяться что Пахом где-то новую достанет. Стараясь не делать резких движений и не оторвать павшей лошади ногу — оттаскиваю ее в сторону, на обочину, так, чтобы освободить достаточно места для проезда. Вот и все. Оборачиваюсь. Молодой человек со шрамом — уже стоит у своего «Руссо-Балта», он и барышня с муфточкой, а также молодой человек с перепачканным лицом — о чем-то вполголоса говорят с очень серьезными лицами. Подхожу к ним.
— Ну вот и все, — говорю я: — путь свободен.
— Извините, но я бы хотел с вами поговорить, — обращается ко мне Шрам (как я его мысленно окрестил, будут у меня Шрам, Муфточка и Грязнуля).
— Конечно, — киваю я и протягиваю руку: — меня зовут Владимир Григорьевич. Можно просто Володя.
— Я — Виктор, — представляется Шрам, кивает на Муфточку: — эта барышня — Сонечка. А это — Николай. Мы хотели бы вам сказать, что мы вас понимаем.
— Понимаете?
— Да. Вы просто водитель. Шофер. И ничего зазорного тут нет, вам надо семью кормить. — с серьезным лицом говорит Шрам и твердо пожимает мне руку: — мы вас понимаем. Ничего личного. Это все очень плохо, но мы все исправим. Прошу вас, не вмешивайтесь, мы не имеем ничего против вас лично, вы всего лишь шофер.
— Я вас не понимаю, — признаюсь я Виктору и его товарищам: — но рад что мы познакомились. Думаю, что…
— Послушайте! — вдруг повышает голос Виктор со шрамом, привлекая всеобщее внимание: — слушайте! В этом автомобиле — сидит княжна Зубова! Которую вы все знаете как Ледяную Княжну! Однако у нее есть и другое имя!
— Так. — говорю я: — это перестает мне нравится. Вы имеет право на свое мнение, однако советую немедленно прекратить произносить это имя всуе, иначе я забью его вам в глотку.
— Ты… — он глядит на меня с сожалением: — ты отравлен пропагандой. Сонечка…
— Да. — барышня встает с водительского кресла и вынимает руки из своей меховой муфточки, ее ладони, они… они коричневого цвета, покрытые трещинами, словно дно пересохшего водоема, когда ил трескается от засухи. Она сводит ладони вместе, хлопая и в тот же момент — грохот! Вздымается пыль, скрежещет металл! В глаза летят какие-то мелкие частицы, я хватаю Шрама за сюртук, но рукав отрывается!
Пыль рассеивается, и я вижу, что автомобиля моей кузины больше нет. Словно бы из-под земли выскочили челюсти гигантского зверя, которые сомкнулись и раздробили автомобиль, смяли его и превратили в кучу искореженного металла.
Глава 27
Время словно бы замедляется и в моей голове одновременно вспыхивают две мысли, первая — страх за Мещерскую, ведь роскошный автомобиль Ай Гуль сейчас превращен в груду искореженного металла, что же могло случится с человеческим телом? И вторая мысль, сразу же вслед за первой — облегчение. В этом мире есть магия! И есть возможность поднять человека, воскресить, вернуть с того света — если у него нет так называемого «отката» и, если его тело не закоченело. И это значит, что даже если ее тело перекрутило и сжало в этой металлической мышеловке, даже если у нее есть травмы несовместимые с жизнью — даже в этом случае я смогу вернуть ее к жизни! Все что мне будет нужно — это целитель. Где бы тут целителя найти?
Я отталкиваю стоящего рядом зеваку и бросаюсь к искореженному автомобилю. Успеть, лишь бы успеть. Первым делом — проверить ее состояние, а уже потом… поверхность под ногами все еще ходит ходуном, земляные челюсти оседают вниз, тяжелая пыль стелется по низу…
Отрываю крышу, вернее то, что осталось от крыши автомобиля, металл взвизгивает и отлетает в сторону. Где?! Кровь… вижу кровь, много крови, вот и обрывок ее голубого пальто, но сама Маша… ее тут нет! Разрываю металл дальше, вот и водительское кресло, вернее — то, что от него осталось, тут не только кровь, тут разорванный и скрученный торс, осколки белых костей проткнули кожу, волосы… нет, это половина черепа. По цвету кожи и половине искаженного и сорванного с костей лица — узнаю водителя. Что случилось с Машей? Неужели земляные челюсти стерли ее тело в пыль? Нет, быть такого не может, остались бы… части. Вот у водителя все тело тут, пусть и разорванное, перекрученное и смятое, пусть искореженное, словно через мясорубку пропустили, но ведь сама плоть никуда не делась! Где же…
— А ну стоять! — раздается рык и при звуках этого голоса — я замираю. Как говорил Гекельберри Финн — я бы ее услышал, даже если бы она шепотом говорила и встал бы, и послушался, даже если мертвый лежал. Это голос Мещерской! А вот и она — стоит в своем синем платье, отбрасывая в сторону остатки порванного пальто. Живая!
— Мы и не… — поднимает руки вверх Шрам, но моя дражайщая не слушает его, она срывается с места и прописывает Шраму такой удар, что тот летит вверх тормашками и в сторону!