Отдельный батальон

Шопперт Андрей Готлибович

А тут операция по борьбе со своими русскими совсем не в том месте. Ну, да теперь поздно включать заднюю, сам напросился.

– Помощник уполномоченного отдела ОГПУ Татьянин Павел Владимирович, – козырнул «синий майор».

Прибыл Татьянин в полушубке белом, но когда разделся, формой ярко-синей прямо глаза резало. Сам пошил, скорее всего, у Трилиссера гораздо более тёмного тона форма. Попили чайку с сушками и Помощник уполномоченного приступил к постановке задачи.

– 15 ноября вам, товарищ комбат, с пятьюдесятью бойцами необходимо прибыть на станцию Пантелеймоновка, – Татьянин ткнул пальцем в одну из разложенных на столе карт. Эта была карта всего Приморья, и смотрелось это перемещение не страшно, но взглянув на масштаб и прикинув, Брехт поморщился. Получалось больше ста километров. То есть, на машинах не поедешь, только железной

дорогой. И сразу куча проблем. Питание. Ночёвки, передвижение по снегу. Вагон, наконец, чтобы до этой Пантелеймоновки добраться. Пока Брехт всё это обдумывал, ОГПУшник продолжил, – После высадки вашему отряду нужно? двигаясь на запад? занять полосу вдоль государственной границы по реке Уссури. Вот здесь, – он ткнул пальцем в более крупномасштабную карту. Позади вас должно оказаться озеро Кривое. Где-то в этом месте и должны совершить переход на нашу сторону враги Советской власти. Там вас встретит наш человек и определит ту территорию, которую должны будете контролировать вы. Это будет второстепенное направление. На основном встанут части ОГПУ. Плохо, что неизвестно точное место перехода врагами нашей Родины государственной границы. Только то, что это произойдёт напротив озера Кривое, а оно вытянуто вдоль Уссури на два с половиной километра.

– Товарищ ма…Товарищ Помощник уполномоченного отдела ОГПУ, а в какой день точно передут самураи границу у реки известно, а то ведь нужно палатки брать, если ночевать и еду.

– Какие, нахрен палатки, комбат, полежите на лапнике. Вы бойцы красной армии или царские кавалергарды какие? Наломаете лапника и ничего страшного. Костры разводить нельзя, курить тоже. Дым учуют издалека, – посверкал глазами синий, но потом сменил гнев на милость, – По нашим данным, переход границы намечен на 16 ноября. Возьмите с собой сухой паёк. Один день на сухарях красноармейцы не умрут. Они в армии для того, чтобы Родину защищать, а не для того, чтобы толстеть, когда во многих районах страны есть перебои с продовольствие.

Ну да, «перебои». Несколько миллионов человек перебьются до смерти. Здесь в армии на Дальнем Востоке Брехт уже забывать об этом начал. Продукты были. Ни какой разницы даже местные не почувствовали. Не везде засуха и раскулачивание привели к массовому неурожаю и затем голоду.

Осмотрев оружие, помощник уполномоченного хмыкнул и присвистнул.

– Странное у вас оружие комбат. Нашего советского вообще нет. Винтовки японские, пулемёты американские и немецкие, ну хоть пистолеты наши. А у тебя какой? – и в наглую полез кобуру на Брехте расстёгивать. Так хотелось врезать в челюсть подставленную. Вообще, соратник страшно не понравился Ивану Яковлевичу. Наглый, самоуверенный. Истина, бляха-муха, в последней инстанции.

– Сам достану, – буркнул, сдержавшись, и достал из кобуры Кольт.

– Твою ж мать! Это что? Сверкает-то как?

– Кольт М1911. Американский пистолет оружейника Браунинга.

– Браунинга? А почему Кольт называется? Это же фамилия оружейника?

– Не знаю. Наверное, на фабрике Кольта выпускают, – Брехт почти отнял пистолет и засунул в кобуру.

– Значит, тебе наше советское оружие не нравится, раз и сам с Кольтом этим и у бойцов сплошь вражеское оружие? – окрысился ОГПУшник, даже зубы оскалил.

– Оружие направлено в наш батальон по прямому приказу Блюхера. Вы сомневаетесь в правильности принятия решений командармом Блюхером – героем гражданской войны и орденоносцем. – Конкретно достал. Как бы не накатал какой донос. Идиот. Павлин самовлюблённый.

«Майор» этот ярко-синий пробыл в части до вечера. Всё ходил и рассказывал, что бы он тут переделал, да тут улучшил. Единственный раз, когда его на самом деле пробрало, это когда из гаража-сарая выкатился американский снегоход Ford Snowmobile Hyman. Спецы концлагерные его не только починили, но и серьёзно улучшили, просто конфетка получилась.

Событие семьдесят четвёртое

– Я могу изуродовать любого одним пальцем!

– Да, вы, наверное, мастер кунг-фу?

– Не. Что вы. Я простой фотограф!

Как там сказал товарищ Трилиссер: «Вражинам из села Каменки хватило сообразительности уйти

за кордон, в Маньчжурию». И унести часть отбитого у ОГПУшников золота. А часть припрятать. По агентурным данным припрятали его где-то в районе озера Кривого в десяти километрах от станции Пантелеймоновки.

Просто всё на карте. Что такое десять километров. Ну, два часа не очень быстрым шагом. Как бы ни так. Брехт не стал слушать ярко-синего Помощника уполномоченного отдела ОГПУ Татьянина Павла Владимировича. Что он идиот, людей морозить? Люди пригодятся. Потому с собой был загружен в вагон тот самый американский снегоход Ford Snowmobile Hyman. Сам по себе ерундовая техника. Но для него специально изготовили деревянные сани, разборные, которые были загружены пятью палатками армейскими и специальными, набитыми конским волосом, матами. Их не для палаток сделали. Изготовили, чтобы заниматься самбо и кунг-фу. Китайцы не обманули и прислали мастера. Вообще, кунг-фу отличается от ушу тем, что последним занимаются любители, а первым – мастера, вот немолодой, с двумя сабельными шрамами на лице, китаец Сюй Кай был именно мастером. На улыбчивого Джеки Чана похож не был, на косматых белобородых стариков из фильмов тоже. Тощий невысокий китаец очень коротко подстриженный, но не лысый, как буддийские монахи. По-русски говорил очень плохо. А мастер выше всяких похвал. Брехт со своим самбо и минуты против него не продержался, а ведь десяток лет занимался, чемпионом там всяким был. Теперь попеременно учат бойцов, китаец продвинутому кунг-фу, а Брехт почти неизвестному ещё в стране Самбо. Харлампиев только через три года примет из рук Ощепкова бразды правления в секции борьбы вольного стиля, когда заболеет основоположник. То есть, настоящее самбо начнётся только через три года, а все приёмы основные будут выработаны ещё через десяток лет. Может, стоит пригласить Ощепкова и Харлампиева в гости. Шутка. Хватит, и так уже засветился по крупному.

О матах вспомнили в последний момент, Брехт хотел и, правда, на дно палатки веток наломать. А тут китаец навстречу, пошёл свои каты делать на свежем воздухе, на снежке утоптанном, босиком. Как прояснило. Маты гораздо больший теплоизолятор, чем еловые ветки.

В планах было и производство спальных мешков, но что-то взамен синтепона нужно придумать. Не вату же применять. Да и брезент это не болонья. Отложил пока эту идею Иван Яковлевич.

Дотащились с учётом разгрузки вагона, перетаскивания груза на сани и одного привала, за четыре часа. Зато люди почти не устали и готовы к подвигам. Встречал у южной оконечности озера, куда по плану они должны были прибыть, всё тот же товарищ Татьянин. Пошипел за опоздание, но увидев понравившуюся ему технику вражескую, которая чуть позже подъехала, поправляли рассыпавшиеся маты, отошёл и попросил дать порулить. Так сам их до места на противоположном северном берегу озера и рулил. Потом прошли по берегу Уссури и «Помощник уполномоченного» показал им их участок границы. Километр. Получается один человек на двадцать метров. Сказал, что ночью староверы не пойдут. Реку до конца льдом ещё не схватило, а даже в тех местах, где уже можно, казалось бы, перейти по льду, обманчивое впечатление. Лёд очень тонкий. Скорее всего, староверы будут переходить как раз у самого южного конца озера, там Уссури делает резкий поворот почти на девяносто градусов и вода спокойная. И глубокая, так что лёд самый толстый.

– Брать живыми. В крайнем случае, можно только по ногам стрелять. Вы же снайперы. Нужны живые, чтобы их потом допросить. Где находится золото нужно узнать обязательно, – сурово взглянул на Брехта, проверяя, проникся ли этот пацан важностью задания. Кто только мальчишку поставил командовать батальоном?

– Понятно, товарищ Помощник уполномоченного. Языки нужны. Если на нас пойдут, то добудем, – заверил его Брехт.

– Языки. Хорошее слово. Смешное. Запомню. Ну, всё бывай комбат, не проспите. Да стоп. Для связи тебе вот Егорку оставляю. Абрамов, иди сюда.

– Туточки я, – совсем не по-военному, спокойно, не вытягиваясь и не пожирая глазами начальство, ответил, стоящий невдалеке, молодой боец, в таком же, как и «майор» белом полушубке, который его с ногами укутывал.

– Хорошо. Слушайся комбата. Где я расположился, знаешь. Вот теперь всё. Не проспи, комбат, – и ушёл по натоптанной уже тропинке вдоль озеро на юг.

Событие семьдесят пятое

Учительница на уроке русского языка спрашивает Вовочку: