Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Еремин Андрей Алексеевич

С этой задачей непосредственно связана тема, которая, по всей видимости, больше всего интересовала самого отца Александра, — тайна профетизма, тайна отношений пророков с Богом. Эта тайна, пишет отец Александр, не может быть разрешена ни «ссылками наличный гений», ни в плане историческом [286] .

Но почему же тайна пророков оказывается столь трудной для постижения? Потому что богопознание, которое присуще пророкам, — это совсем не то же самое, что достоверность у мистиков Востока, которые, по словам автора, входили в Бога, оставив весь мир и самих себя. Это также и не догадки философов, размышлявших о Боге.

286

Там же, с. 10.

Отец

Александр пишет, что Сущий был для пророков «пламенеющей бездной, ослепительным солнцем, сияющим превыше постижения и достигаемости. Они не поднимали глаза на это солнце, но Его лучи пронизывали их и озаряли окружающий мир. Их не покидало чувство, что они живут в присутствии Вечного, находясь как бы в Его поле» [287] . И это было названо ими Богопознанием — Даат Элогим.

Таким образом, если для индийцев постижение Бога означало слияние с Ним, отождествление себя с Ним, то «пророки ни на минуту не забывали, — пишет отец Александр, — что они лишь проповедники высшей воли» [288] . Бог сам вторгался в их жизнь. Отец Александр сравнивал это Вторжение с Откровением, которое было у ап. Павла. Это был Тот же все превозмогающий Свет, Который остановил ап. Павла на дороге в Дамаск, — Свет Божественной Любви.

287

Там же, с. 11.

288

Там же, с. 13.

И ещё одна деталь пророческого служения, которую подчёркивает отец Александр: «Иной раз пророк, устрашённый трудностью подвига, даже противился небесному зову, но автоматом он никогда не был и всегда оставался человеком. Именно поэтому он мог, в конечном счёте, стать свободным соучастникомБожиих замыслов. Он следовал призыву во имя верности Богу и любви к Нему» [289] .

И только этой свободой можно объяснить «чудо двуединого сознанияпророков, не имеющее аналогий в религиозной истории. В их лице дохристианский мир был вознесён к последней черте, за которой открывается Богочеловечество. В этом смысле каждый пророк был живым прообразом Христа, «нераздельно и неслиянно» соединившего в Себе Бога и человека» [290] . Вот в чём причина бесконечного интереса отца Александра к пророкам: на самом деле тайна пророков в том, что они — прообразы Иисуса Христа.

289

Там же, с. 13.

290

Там же, с. 13.

С Христом пророков сближает и то страдание, которое практически всем им пришлось претерпеть на путях своего служения. «Почему, — спрашивает отец Александр, — Иеремия, избранник Божий, был подобен агнцу, ведомому на заклание? Потому что Он нёс на себе бремя грехов своих братьев! И не только Иеремия, но и многие другие пророки прошли в своём пути через “долину смерти”» [291] . И в результате им была открыта великая тайна Нового Завета: «тайна Творца, страждущего за мир, чудо Божественной любви».

291

Там же, с. 243.

С тайной жертвенного страдания связывает автор и тему «святого остатка», к которой обращаются многие пророки.

«Не в этом ли жертвенном крестоношении, — пишет отец Александр, — заключена роль “святого Остатка” и “бедняков Господних”, которые, претерпев мучения, принесут миру Божию правду? Тут мы приближаемся к самому таинственному месту в Ветхом Завете и в то же время к самому возвышенному, где более всего он связан с Евангелием» [292] .

Опираясь на такой идеал служения, отец Александр составляет своё представление о библейской философии истории, которая отвергает как горделивую мысль об автономии человека, так и пассивный фатализм, который все выводит из влияния высших

сил. В библейской перспективе «история — это не только проявление воли Божией, но и арена деятельности человека» [293] . И вот краткая формулировка отца Александра: «все от Бога, но и все от человека» [294] . Зная Божественную цель, люди должны сосредоточить все усилия своей нравственной воли для того, чтобы достичь её. «С другой стороны, они должны полностью доверять Богу, потому что результат находится в Его руках».

292

Там же, с. 243.

293

Там же, с. 242.

294

Там же, с. 241.

Казалось бы, органически эти два понимания соединить трудно, но, по мнению автора, «оба они с разных сторон отражают единую истину».

Отец Александр разбирает в пятом томе также и другие очень важные темы.

Прежде всего, «Вестники Царства Божия» продолжают тему спасения, поднятую автором на страницах предыдущих двух книг. «Если Конфуций и многие греки, — пишет отец Александр, — видели спасение в хорошо организованной общественной структуре, Будда и брахманы — в бегстве от мира, Платон в созерцании, приготовляющем человека к смерти, то пророки видели спасение человека как его приобщение к Божественной гармонии и полноте, которая произойдёт, когда рухнет преграда между Богом и людьми». К понятию пророков о спасении прямое отношение имеет тема возобновления Завета, Нового Иерусалима и то, как намечается тема Нового Завета в Ветхом Завете.

Также важнейшей для пятого тома темой является сопоставление линии универсализма пророков с духом законничества и нетерпимости, проникшем в иудейство с Эзрой. Отец Александр видит эту проблему в общечеловеческом масштабе и убеждён, что вся История спасения проходит всегда под знаком борьбы двух течений: профетического универсализма и законнической обособленности.

Среди других тем этой книги, не столь обширных, но также очень интересных, библейское учение о Правде и персональной человеческой ответственности, продолжение тем избранничества и равенства, Откровение о милосердии Божием, о любви Божией к человеку, Откровение о Святости и Божием присутствии, учение пророков о Царстве Божием и другие.

И, вероятно, в результате такого обзора можно сделать вывод ещё об одной задаче, которую ставил перед собой отец Александр в работе над пятым томом: через объяснение важнейших тем и раскрытие смысла ветхозаветной символики дать читателю ключ к пониманию Ветхого Завета, сделать Библию более доступной книгой.

А для тех, кто захотел бы пойти дальше в изучении поднимаемых тем, автор приводит в конце тома богатейшую пораздельную библиографию, содержащую около 1000 наименований книг и по общим историческим вопросам, и по всей теме профетизма, и по каждому пророку в отдельности, и даже книги по библейской археологии, а также библейские атласы и многочисленные справочники.

Шестой и последний том религиозной эпопеи отца Александра, который называется «На пороге Нового Завета», подводит итог результатам религиозной революции «осевого времени» и завершает картину духовного приготовления мира к встрече с Сыном Человеческим.

Если предыдущие книги рассказывали о возникновении мировых религий в лоне их материнских культур, то шестой том повествует об их дальнейшем развитии и о путях распространения. Эту эпоху сам отец Александр определяет как эпоху «эпигонов, компиляторов и миссионеров». И хотя по силе проявления Духа Божия в мире её нельзя сравнить с эпохой Мировых Учителей, значение этого времени для Божьего Домостроительства огромно.

Именно в процессе распространения мировых религий проявились как их сильные, так и слабые стороны. Это было время новых религиозных исканий, но также разочарований и реакций.

В последний раз автор обращает внимание читателя на религиозную, культурную и политическую ситуацию в уже знакомых регионах мира. Много места в книге уделено дальнейшему развитию индийских религий: буддизму, индуизму, йоге. А вслед за этим рассматриваются пути распространения эллинистической культуры в странах Средиземноморья. Задача этой части книги — показать, как складывались условия для будущего проникновения Библейского Откровения в страны Европы.