Отец (не) моего ребенка
Шрифт:
Эльвира не обращает на меня внимания. Что-то пишет в своем телефоне. Судя по улыбке – с кем-то общается. Перед ней на тарелке лежат нарезанные дольками фрукты. В чашке размером с наперсток налит черных кофе.
– Эля, а можно вопрос? – осторожно привлекаю внимание.
– М-м-м… да, конечно, – она продолжает что-то писать.
– У меня телефон не работает, нет связи.
Эля с минуту удивленно смотрит на меня, потом спохватывается:
– Ах да, совсем забыла. Мой муж параноик.
– Можно это
– Витю?
– Нет, – вежливо улыбаюсь, оценив ее юмор, – проблемы со связью. Вы же как-то пользуетесь мобильным.
Киваю на телефон в ее руках.
– Дома вай-фай, – поясняет она. – Но это защищенная линия, только для членов семьи.
Ясно. Я не член семьи.
– Значит, совсем никак?
– Извини, – она улыбается, но глаза остаются безразличными. – В гостиной есть городской. Можешь им пользоваться, если надо.
– Да, Надежда уже сказала, – опускаю голову.
Эля поднимается из-за стола.
– Мне нужно сегодня в город поехать, – спешу сказать, пока она не ушла.
Она смотрит на меня сверху вниз:
– И?
– Ну, насколько помню, моя свобода по контракту не ограничена…
Эля поднимает брови. Напоминает с легкой улыбкой, только прищуривается слегка:
– У тебя сегодня по расписанию встреча с нашим семейным доктором и психологом.
– Я уже была у психолога в клинике. Думаю, семейный врач тоже ничего нового не найдет. Результаты анализов у меня на почте. Могу вам переслать, – поясняю, начиная волноваться. – Просто мне очень нужно в город. Пожалуйста.
– Ладно. Я с тобой съезжу, – задумчиво тянет Эля. – Куда ты собралась?
А вот это в мои планы не особо вписывается. Не надо мне свидетелей.
Не зная, что придумать, вру, что хочу зайти в Торговый центр, купить дочке игрушек. Но это не совсем ложь, потому что в Центр я тоже зайду.
– Будь готова на десять, – кивает Эля. – Я как раз собиралась к подруге.
У меня еще час.
Довольная бегу в гостиную, к телефону. Звоню маме, слышу радостный голосок Настены – и внутри все замирает от щемящей радости.
– Как там Илья? – спрашивает мама.
– Пока не знаю. Собираюсь к нему.
– Понятно, потом расскажешь.
– Да, позвоню попозже.
Я помню: этот телефон прослушивается. Виктор и правда параноик. Кстати, странно, что ни его, ни Владимира не было за завтраком. Интересно, чем они заняты?
Отмахиваюсь от этих мыслей: какая мне разница? Но они, как заведенные, снова и снова возвращаются к Володе. Что-то внутри меня предвкушает новую встречу с этим мужчиной, и в то же время боится.
В машине Эля сама за рулем. Нет ни водителя, ни охраны, что удивляет меня.
Мы выезжаем из закрытой зоны поселка, и мой мобильник начинает разрываться от системных сообщений о пропущенных звонках.
– Выключи звук, – морщится Эля. – Где тебя высадить?
Называю гипермаркет рядом с больницей. Она кивает.
– У тебя есть три часа, – разглядывает свое лицо в зеркале заднего вида. – Можешь не торопится, но как только закончишь с покупками, то наберешь меня – и я подъеду. Вместе вернемся. Поняла?
– Так, может, я сама? На такси?
– Какое «сама»? Наберешь обязательно. Никаких этих. Как их там. Маршруток, – дает она указание.
Послушно киваю. Меня подвозят к торговому центру, как я и просила.
Несколько минут брожу по первому этажу, дожидаясь, пока Эля уедет. Покупаю фрукты в одном из отделов, в другом – плюшевого зайца. Но едва машина скрывается за поворотом – вылетаю на улицу. Направляюсь в клинику «Эдельвейс» через дорогу.
В детское отделение.
Меня приветственно встречают на рецепции. Я надеваю бахилы и маску, топаю за медсестрой.
– Как там Илюша? – спрашиваю ее.
– Нормально. Мы уже покормили его.
– Как он себя чувствует?
– Слабо, но уже бодрячком. Вас главврач хотел видеть, по поводу операции. Мы не могли дозвониться.
– Да, конечно. Я к нему зайду.
Вскоре мы оказываемся у палаты. Здесь четыре кровати, но занята только одна. Русоволосый мальчик приподнимается, увидев меня в дверях:
– Мама! – он смотрит на меня радостными глазами. – Ты пришла!
Бледный, с мешками под глазами. Трубки от его тела идут к аппарату гемодиализа.
Илье было всего два годика, когда мы с его отцом поженились. Он не знал другой матери, кроме меня, и не знает, что я ему неродная.
– Привет, Илюш, – говорю, подходя ближе. – Смотри, что я тебе привезла.
Показываю на зайца и пакет с фруктами в руках. Мальчик пытается встать, но медсестра напоминает: идет процесс гемодиализа. Так что он оставляет попытки, только нетерпеливо поглядывает на меня.
В палате много его вещей: игрушки, одежда.
Сначала мы приезжали в клинику всего три раза в неделю – этого было достаточно. Но потом Илье резко стало хуже. Почки начали отказывать, его положили в стационар. Врач сказал искать донора и деньги на операцию.
Вот я и пошла на это суррогатное материнство, лишь бы ему помочь. Деньги нашла. А где искать донора, даже не представляю.
– Ты как тут? – сажусь к нему на кровать.
– Хорошо, но вставать нельзя, – жалуется он.
– Потерпи, – подбадриваю его, вручая зайца. – Еще немного осталось. Скоро тебя вылечат.
– Спасибо, – он улыбается и сжимает новую игрушку. – Я домой хочу, мне тут скучно.
– Да, мой хороший, – глажу его по голове, а сама поднимаю лицо к потолку, чтобы слезы не выкатились из глаз. – Все будет хорошо.