Отец Паисий мне сказал...
Шрифт:
Со взрослыми дело обстоит иначе. Все зависит от того, как человек причащается, сколько он прилагает усилий, готовясь к Причастию. Частое Причащение не обязательно ведёт к освящению человека. Тогда бы все священники, которые каждый раз потребляют содержимое целого потира, становились святыми. Как долго мы сохраняем благодать Таинства? Не теряем ли мы её тут же? Роль играет подготовка.
— Геронда, сегодня в мире так много людей, миллиарды, не знающих Христа, и так мало тех, кто Его знает. Что же будет?
— Произойдут события, которые приведут народы в великое смятение. Это
— Вот, Геронда, занимаются люди Антихристом и его печатью, а о Христе забывают…
— Речь не о том, чтобы нам исполниться страха и волнения по поводу Антихриста, а о том, чтобы быть информированными. Чтобы мы не получили печать, сами того не подозревая, — а потом уже ничего не сделаешь.
Самую большую радость человек обретает посредством жертвы. Видит, другой работает. «Сядь, отдохни немного», — говорит ему и начинает работать за него, берет на себя этот труд. И в то время, как его ближний отдыхает естественным, человеческим образом, сам он наслаждается отдыхом небесным.
Есть у тебя какая-то пища, скажем, банан, а ты ее не ешь — отказываешь себе в ней и отдаешь банан другому. Тот радуется, получает естественное наслаждение от этого плода, а тебя утешает Бог высшим, Божественным утешением. Самую большую радость человек может обрести через жертву.
— Отче, в Патрах [67] два месяца назад произошло землетрясение. Сильное землетрясение, даже стены церквей потрескались.
— То есть вас хорошенько тряхнуло! Но разбудило ли?
— Разбудило, разбудило, отче!
— А вы снова заснёте.
— Да, да, отче.
— Здесь тоже можно видеть милосердие Божие. Он ставит переключатель на отметку «5 баллов», не больше. Мог бы довести до двенадцати, и остались бы одни руины. Но Он так поворачивает ручку настройки, чтобы была максимальная польза.
67
Патры — город в Пелопоннесе, на юге Греции. — Прим. перев.
Бог мог бы в течение трех минут заставить всех людей покаяться, если бы Он, скажем, повернув эту ручку, произвел землетрясение на всей планете. Сразу бы все возопили: «Согрешили! Согрешили!» — стали бы молиться и давать обеты. Но через неделю… опять взялись бы за бузуки [68] .
— Геронда, какие последствия имеют наносимые нам обиды?
— Тот, кто тебя обижает, твой благодетель. Ты должен посылать ему подарки, любить его как благодетеля. Не будем говорить о тех многочисленных случаях, когда нам кажется, что нас обижают. По отношению к человеку, который творит тебе добро, ты становишься должником и в той жизни, и в этой. А обидчик тебе благодетельствует. Он делает вклад на твой счет в небесную сберкассу. И ты в этом убедишься, когда перейдешь в иной мир.
68
То
— А если он постоянно тебя обижает?
— Э! Значит, он постоянно производит эти вложения, которые послужат тебе в загробной жизни. Ему нужно посылать много подарков.
— Как-то раз, — вспоминал Старец, — когда мне было примерно 15 лет, пришел к нам односельчанин, один из родственников, и говорит мне:
— Все эти сказки о Христе и Богородице мы вам рассказывали, когда вы были маленькими, чтобы сидели тихо и не шалили. Сейчас, когда ты уже подрос, в это не нужно верить.
Он был коммунистом.
…Я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Испытал потрясение. Побежал в церковь, начал плакать и молить Христа: «Если Ты существуешь, — говорил, — хочу, чтобы Ты мне сейчас явился!» И ничего! Снова слезы, снова мольбы. И снова ничего. Я выбился из сил.
Мой взор падает на Распятие. И сразу же мысль: «Если Христос распялся за меня, ну тогда и я умру за Него».
И в этот момент исчез надо мною купол храма, отверзлись небеса, и я увидел… увидел! Так укрепилась во мне вера.
— Отче, Вы увидели Христа?
— Да.
Я восхищаюсь расположением души и ревностью Старца, который на Крестную Жертву Спасителя откликнулся готовностью всецелого самопожертвования. Мог ли Господь не выполнить его просьбу, видя с его стороны такое великодушие и желание пожертвовать собой — плод свободного волеизъявления.
Однажды я узнал, что друг моего детства, которого я долгие годы не видел, заболел лейкемией. Я поехал к Старцу, чтобы сказать ему об этом и попросить исцелить друга.
— Ты хочешь, чтобы исцелилось тело? Или душа? — спросил он.
— И то, и другое, Геронда!
Он улыбнулся.
— Хорошо. Хочешь, разделим болезнь на двоих?.. Ты возьмешь на себя пятьдесят процентов рака, а я оставшуюся часть.
(То есть, — подумал я, — я должен заболеть раком вместо своего друга?)
— Хочешь? — переспросил Старец.
Я боялся и молчал.
— Хорошо… Я возьму девяносто девять процентов, а ты один процент, согласен? — снова спросил он.
— Да, отче, согласен, — тут же ответил я, потому что мне это показалось нетрудным.
— Ладно, — произнес он радостно, — договорились!
Я не знал, что сказать, и молчал. Потом спросил его:
— Отче, Вы, правда, возьмете сейчас рак на себя?
— Видишь ли, чтобы Бог услышал молитву и исцелил кого-то, нужно молиться с таким расположением: «Боже мой, исцели его и дай мне его болезнь». Если у кого-то отнялись ноги, то у нас должна быть решимость так обращаться к Богу: «Боже, отними у моих ног половину их силы и дай ее этому человеку». Ты понял? В молитве должно быть усилие, самопожертвование. Всеблагой Господь, видя нашу немощь понести болезнь, и другого исцеляет, и нам не посылает недуга. Но, для того, чтобы молитва была услышана, она должна совершаться с подобным настроем души… Иной раз, конечно, и впрямь может нам Бог послать болезнь, которую мы сможем понести.