Отель Страстоцвет
Шрифт:
Не культурист. Те обычно сухие, с выпирающими жесткими канатами и прочим суповым набором. Ее водитель играл живым мужским телом, неуловимо перекатывая валуны широченной безволосой груди, поблескивая крепкими ручищами и чуть выпирающим животом, покрытым короткими и густыми волосками.
Белые полосы плавной тату, сбегая с плеч, переходили на торс. Там они скручивались на груди в спирали из гладких жемчужин, чудом державшихся в неглубоких шрамах на коже. По ним ужасно хотелось провести рукой, чтобы ощутить всей ладонью неровные светлые
Арина проследила две тонкие выпуклые дорожки, прячущиеся под пряжкой ремня, и задрожала. Неужели они убегают прямо к… И почувствовала, как краснеет.
— Скоро поедем, — невозмутимо пророкотал он, поймав ее только-только поднятый взгляд. — Почти все в порядке.
— Да… Хорошо. — Она поправила очки. — А как вас зовут?
Бородка шевельнулась, следуя движению лица, неожиданно ставшего особенно суровым.
— Умслопогас, великий воин короля Чаки, крошащий черепа врагов его, насилующий женщин врагов его и пожирающий их младенцев.
Арина почувствовала глаза, сами собой вылезающие из орбит. И замерла. Интересно, разобьется ли она, прыгнув со скалы? Потому что бежать по прямой от этого чудовища было бы делом безуспешным.
Он блеснул улыбкой, раскатившись вдруг в грохочущем смехе.
— Снова получилось… Да Федор Степановичем меня зовут. — Шоколадный гигант положил тряпку на капот. — Но ведь работает, да?
Она осторожно кивнула. Фу-у-ух…
— Я осмотрюсь здесь, ну… — и махнула на море. — да?
Он пожал плечами. Кивнул в ответ.
Арина развернулась, прижав руки к горящим щекам. Ну, мать ты и …
Легкий ветерок принес запах соли, цветов и чего-то неуловимо сладкого и доброго. Она улыбнулась, щурясь от солнца и чувствуя, что немного расслабилась. Хорошо как… А вот нервишки неплохо было бы и подлечить.
— Вы слишком напряжены. — Пророкотало сзади. — Плохо.
Арина не ответила, лишь пожала плечами. Она уже боялась своих желаний и мыслей. Стоило только обернуться и оказаться лицом к лицу с шутником, кто знает, что могло бы произойти.
Электричество внутри бушевало и никак не хотело успокаиваться. Прямо перед лицом, откуда-то сверху, вдруг возникли две чистых широких ладони. Раскрытых явно для нее. И пахнущих чем-то… не машинным маслом, это точно. Запах, тонкий, едва уловимый, тревожил мускусом и чем-то горьким. От него закружилась голова.
— Нельзя быть такой напряженной.
Руки опустились и легли ей на плечи. Нежно, ласково, чуть сжав. Арина вздрогнула и, сама не замечая, чуть прогнулась. Ладони мягко сжали кожу, прошлись по телу, разливая тепло, разглаживая и выгоняя плохое. Тепло кружевом поползло вниз и сплелось с огнем, бушевавшим в ней.
Если бы он только захотел, она бы не отказалась. Это единственное, что было понятно сразу, как только эти сильные руки коснулись ее уставших плеч. Сопротивляться не было сил. Ей это и не нужно. То, чего так давно просило тело, было рядом. Касалось и горело огнем.
Девушка
Ее спина выгнулась еще… когда к почти к крестцу прижалось выпуклое, стальное и горячее даже через ткань его брюк и ее сарафана. Теперь она точно знала, что это произойдет.
И застонала сильнее. Отвела руки назад, вцепившись в него и прижав крепче, словно давая ответ: да, я хочу тебя. Я твоя. Только здесь и только сейчас. Бери меня. Ну же. Страстно и необузданно, как дикий зверь. Ведь ты слышишь мои мысли, я знаю. Чувствую это.
В эту секунду затылка коснулись теплые сухие губы, и она не выдержала. Себя она почувствовала сама, так сильно, как никогда раньше. Каждой клеточкой своего просящего, буквально изнывающего от желания тела. И отдалась воле мужчины, позволив делать ему что угодно.
Ее подняло в воздух, заботливо, как ребенка. Шоколадные руки отнесли ее к машине, бережно, как китайскую терракотовую вазу эпохи Мин. Арина дрожала, не понимая, что делает. Ноги вдруг коснулись земли. Под ладонями ощущался нагревшийся металл кузова. Она открыла глаза и увидела перед собой капот автомобиля.
Вот, значит, как тебе хочется… Она наклонилась, прогнув спину, и вцепилась пальцами, стараясь удержаться на дрожащих ногах.
Сарафан треснул, разрываемый уверенно и нагло. Треснул вместе с бедными промокшими насквозь трусиками. Ткань лишь зашуршала, упав в траву, легонько щекотавшую ее ноги. Она была не против. Даже наоборот. Он мог разорвать на ней даже вечернее или безумно дорогое коктейльное платье, да хоть весь гардероб по очереди, лишь бы не останавливался и продолжал обжигать ее затылок своим дыханием. И прижимался к ней так близко, так крепко, так горячо.
Когда неожиданно мягкие пальцы коснулись ее между ног, Арина вскрикнула, замерла, понимая всю верность их движения. Ему хватило лишь нескольких аккуратных ласковых и уверенных перемещений вверх-вниз, чтобы она взорвалась. Вспыхнула изнутри, еще крепче впилась в металл крыши машины, чтобы не упасть. Дикарь придерживал ее под вздрагивающий живот, гладил, целуя плечи и шею.
Арина тихонько всхлипнула, ощущая две прекрасные в своем безумии вещи. Вновь растекающееся желание и лязг расстегиваемого ремня, шелест спускаемых брюк.
А потом ее дрогнувших и мокрых снизу ягодиц коснулся низ его живота. Гладко упирающейся теми самыми выступающими дорожками, сбегающими даже ниже, чем ей думалось. В самое мужское естество.
Его рука осторожно раздвинула бедра, сама попросив чуть шире расставить ноги. Она сделала это беспрекословно, подчиняясь сильному зверю, решившему взять ее, как берут самцы львов своих гордых самок. Но она не ожидала дальнейшего. Ощутила кожей его мощь и длину, дотронувшиеся до нее. И даже чуть испугалась… Хотя испуг тут же сменился вожделением.