Отголоски судьбы

Букия Оксана

Кстати, почему советники после того как он обнародовал свод, больше не пытались разделаться с ним? Из-за его новой ауры? И что она ему дала? Кроме личной уверенности и удовлетворения от ощущения полноценности дара.

Димостэнис скривил губы.

Они-то этого не знают. И они его боятся.

Самонадеянно.

Нельзя было не признать, что в его кладке не хватает еще многих кирпичиков.

Так главный советник просидел несколько сэтов, пока не решил, что и ему пора немного отдохнуть перед дальнейшей дорогой. Он разбудил Стэла

и, сдав дежурство над стихией, лег спать.

Проснувшись, Димостэнис понял, что замерз. Открыл глаза, сел. Огонь не горел. Остальные тоже уже не спали, зябко ежась и кутаясь в куртки.

— Что случилось? — обратился он к лейтенанту.

— Простите, сэй, — смущенно произнес тот, — я сам не понимаю. Огонь как будто, он… меня не слушался, — Стэл поднял на Дима глаза, в которых плескалось море изумления, — не принимал меня. Он не разъединялся на нити, и я никак не мог подступиться к нему. Потом и вовсе рассыпался на искры и исчез.

— Ладно, — махнул рукой Иланди, — сейчас согреемся.

Наспех перекусив, они отправились в путь. Вскоре дорога начала уходить вверх. Приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы поддерживать заданный темп. Чем дальше они шли, тем сложнее становилось дышать, голова кружилась, кровь билась в виски. Уши закладывало. Так, что иногда не слышно было сзади идущего товарища.

— Мы почти на месте, — подбадривал Димостэнис свое воинство. Он оказался прав, выбрав именно их для этого похода. Если уж привычным к высоте и перепаду давления «летунам» так было тяжело, как бы себя чувствовали здесь другие!

Он оказался прав и вскоре вышли на небольшое круглое плато.

В лицо с размаха ударил холодный, пронизывающий ветер, дыхание перехватило, в носу защипало от мороза. Отряд разведчиков стоял на маленьком пятачке среди огромного ледника. Справа, слева, вверх, вниз сколько можно было видеть простиралось бескрайнее море снега и льда. Здесь воздух был чист и прозрачен, можно было до мельчайших подробностей рассмотреть горный пик, возвышающийся над их головами, ясное серое небо с блестящими вкраплениями звезд, застывшее озеро, грозные выступы, трещины во льду.

— Здесь все не так, — Стэл передернул плечами.

— Что вы имеете ввиду? — Дим получил порцию снега в лицо и поспешал натянуть капюшон поглубже.

— Вы сами не видите, сэй? Здесь сила стихий не делится на нити. Мы ее просто чувствуем, но не можем взять.

— Я ощутил это еще в том тоннеле перед озером, — улыбнулся Димостэнис. — В этих местах энергетика природы — единое полотно. Сюда редко кто-нибудь доходит. Поэтому вы не смогли справиться с огнем.

— Получается, нам не стоит использовать силу Шакти?

— А вы сможете?

Лейтенант насупился и стал смотреть вниз. У подножья горы клубился белый плотный туман.

— Знали эти твари, когда надо начинать войну, — мрачно проговорил Эльдин. За всю дорогу он разговаривал очень редко, но всегда строго по делу.

В сезон варны, когда даже в этих местах воздух

прогревался до пяти-семи, иногда до десяти градусов и не было ни дождей, ни туманов лагерь противника был бы как на ладони. А сейчас…

— Карта указывает, что здесь есть дорога, — произнес Димостэнис, переведя глаза с бумаги на довольно крутой ледяной склон, засыпанный снегом.

Грегори поднял взгляд вверх.

— Можно сказать, что нам еще повезло.

Над головами высился могучий пик горы.

— Вперед, — тихо произнес Дим и первым сделал шаг. Однако, как бы не были готовы его воины выполнять свой долг, крутизна склона заметно тормозила их порывы. Все же приноровились, ступая аккуратно, прощупывая, куда в очередной раз ставить ногу, чтобы не оступиться и не попасть в трещину. Хотя с такой толщиной снега это скорее было дело случая. Еров через сто стал чувствоваться скрытый под снегом лед. С каждым шагом толщина снежного покрова становилась тоньше, а крутизна склона увеличивалась.

— Дальше не пройти, там сплошной лед, — произнес Димостэнис, закашлявшись от очередной порции снежной крупы. — Нам нужны ступени. Это хоть как-то обезопасит от падения в пропасть.

— У нас нет ничего, чем бы мы могли пробить лед, — покачал головой Стэл.

— У нас есть наши способности.

— Вы же сами говорили, сэй, что здесь лучше не пользоваться силой Шакти. Слишком сильна энергетика этого места, нам нечего ей противопоставить.

— Мы попробуем ее уговорить, — не слушая возражений, он обратился к одному из своих спутников, — Радис, вы — водник. Значит это наша с вами задача.

Летун осторожно вышел вперед.

— Я буду разделять полотно на нити. Вы сможете брать энергетику вашей стихии и работать с ней.

Димостэнис потянулся к хьярту, выпуская на кожу серебряные линии. Открыл свою сущность для мира, призывая его вступить в контакт. Природа откликнулась, как это уже бывало не раз с того момента, как он познал свой дар в новом качестве. Одаренный почувствовал невероятную силу, окружившую его. Приветственные объятия, восторг встречи, невероятное единство с тем, что никогда раньше до него не принадлежало ни одному живому существу.

Серебряные линии ощетинились, превращаясь в иглы. Они вошли в полотно мироздания, руша его единство. Природа замерла и попыталась отстраниться. Немой укор стоял в воздухе и Дим ощущал его всей кожей. Однако держал крепко, не имея права отступать.

Плотный единый холст истончался, рвался, превращаясь в ошметки. Дим чувствовал дрожь тела, пот, стекающий по вискам, по спине под курткой, хьярт, который все больше сжимался и немел. Видел Радиса, берущего ставшую подвластной энергию стихии. Плавившийся лед, трансформирующийся под его пальцами. Снег, возмущенно кружащийся в воздухе. Следы крови на появляющихся ледяных ступенях. Слышимый лишь ему одному крик. И резко нахлынувшее чувство одиночества, когда хьярт сжался, и он перестал ощущать окружающий мир.