Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
– Мама, тебе ничего не надо помочь на кухне, а то мы готовы!
Юрка сразу заскучал.
– Нет, спасибо, завтра воскресенье, мы пойдём в ресторан.
– Ура! – закричал Юрка.
– А я – в парк с Толиком.
– Твой Толик какой-то странный.
– Он не странный. Он влюблённый, - коварным голосом констатировал Юрка.
– В кого?
– В нашу Сашу, конечно. Он у нас под окном все кусты вытоптал.
– Сашка! Это правда!?
– Откуда мне знать!? Он мне не признавался, - пожал
– Зато сегодня он заявил это всем нам открытым текстом, - задумчиво сказала мама.
– Какие вы, женщины, деревянные! – вступил в разговор папа, вам обязательно надо преподнести обручальное кольцо и встать на колени!
– Как будто я смогу полюбить мальчика! – жутко краснея, воскликнул я.
– Да куда ты денешься, природа возьмёт своё! Тем более Толик сам готов ради тебя обернуться красной девицей.
– Розовой, - буркнул я.
– Ну, розовой.
– Да ну вас! Пойду, помоюсь да спать лягу лучше, чем слушать, как меня женят.
В соседней комнате что-то забулькало. Папа смеялся?
Ночью ко мне в постель снова забрался Юрка
Разговор с отцом. Детские войны.
Проснулся я довольно поздно. Детское тело хотело отдыха, с трудом я согнал его с кровати и оно, ворча, отправилось по утренним делам.
Осмотрел своё лицо в зеркале. Синяки начали желтеть, опухоли – спадать.
– Надеюсь, никого не напугаю до обморока, - проворчал я. Открыл рот, пересчитал зубы. Штук тридцать, и все целые. Запаха не будет.
Тут я разозлился. Я что, на свидание с Толиком иду? Просто погулять со школьным другом по парку.
Надоели эти подколки. Надо купить себе тестостерон да поколоть куда-нибудь, может, вырастет то, что надо.
А что, где-то в Южной Америке даже такой термин есть: «мальчик после 12», в смысле, до 12 лет девочка, а после – мальчик! Это было бы здорово! Хотя мне уже 12… Ну после 13-ти. А деньги где взять?
Пойти поторговать своим телом, так и оно не моё…
Ну ладно, пусть ничего не вырастет, зато можно остальное тело запустить по мужскому типу: усы, борода…
Как они мне надоели в своё время!
Какое счастье сейчас! Как я люблю своё гладкое молодое тело…
И как ненавижу эти торчащие кости!
Надо что-то делать. Я начал разминочный комплекс и тут зазвонил где-то в комнатах телефон.
– На! – сделал я выпад ладонью.
– На!
– обозначил я удар ногой с поворотом направо и добивающим обратным движением ребром ладони.
Вчера ночью Юрик мне шепнул, чтобы я был осторожнее. Я поверил ему, когда- то я занимался самбо, надо вспомнить хоть что-то.
Телефон не умолкал, я побегал по квартире и нашёл свой розовый у себя на столе.
–
– Что орёшь, не проснулся ещё? – спросил Толик, - я тебя на лавочке подожду.
– Хорошо, жди.
Я кинулся к шкафу и начал перебирать одежду.
Выбрал красные плавки на случай купания или загорания, синие джинсы и холщовую рубашку, белую, с тёмными швами и длинным рукавом. Сверкать синяками на тощих руках и ногах что-то не хотелось, довольно и помятого лица.
Когда я в прихожей зашнуровывал полукеды, дверь открылась и у меня перед глазами появились большие ботинки.
Медленно выпрямившись, поднимаю голову. Отец с хмурым лицом.
– Я гулять, с Толиком, - пискнул я.
– Я знаю, видел. Я специально пришёл поговорить с тобой как…
– …мужчина с мужчиной.
– Пусть будет так, если тебе нравится.
– И замолчал.
– Саша, - ты же девочка…
– Нет!!!
– Сними штаны и посмотри.
– Я уже говорил, что сознание не в штанах, а в голове.
– То, что в голове, не видно.
– Я не хожу голым.
– Ты не век будешь ребёнком, тебе придётся ходить в женскую консультацию и … ну много мест, где всё видно.
– Это мои проблемы.
– Надо мной все смеются, мне нелегко сознавать, что моя дочь – ошибка природы.
Я вскинул голову, на глазах невольно вскипели злые слёзы:
– Тебе нелегко?! А мне легко? Кого унижают и бьют? Из-за кого всё это? Кто меня таким родил?!
А может вы мне приёмные родители?! То-то я смотрю, у вас у всех глаза серые, а у меня - карие?!
Отец даже отшатнулся:
– Что ты несёшь! Как ты смеешь так говорить, мерзкая девчонка?!
– Что, опять изобьёшь?
– Тебя исправит только могила.
– Так убей, обоим будет легче! – я явно нарывался на скандал.
– После того, что ты устроила, стоило бы! – вскричал отец.
– Что я устроила?
– Сама прекрасно знаешь. Устроила тут спектакль: отец избил до потери сознания, амнезия у неё. Ненавижу!
– скрипнул отец зубами и ушёл, хлопнув дверью.
У меня подкосились ноги, я опустился на пол и застыл без мыслей.
Вывел меня из ступора телефонный звонок. Звонил Толик.
– Тебя папа не пустил?
– Нет, всё нормально, - прохрипел я.
– Тебе плохо? – забеспокоился он. Мне прийти?
– Не надо. Сейчас я выйду.
Я поднялся на дрожащие ноги, прошёл, не разуваясь, в ванную и умылся.
Почему-то появилось чувство, что я только - что избежал смерти.
– Вот так-то, Саша, сказал я своему отражению.
Немного успокоившись, вышел во двор. Увидев меня, подбежал обеспокоенный Толик, который был одет в защитного цвета шорты и такую же рубашку, на ногах были надеты серые кроссовки.