Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
– Но-но! – погрозил я ему пальцем, - ишь, ночью!
Толик жутко покраснел, буквально до слёз.
– Что ты, Саша, я действительно хотел ковриком на полу…
– Ладно, коврик, - вздохнул я, - идём переодеваться.
Прости, Толик, сказал я сам себе, но я вижу в тебе только друга.
В остальном я абсолютно к тебе равнодушен.
В маленькой комнатке-пенале, отделённой от общей фанерной перегородкой, Толик помялся и спросил:
– Помнишь тот розовый костюмчик, что ты мне подарил?
– И
– Можно, чтобы ты его надел, походил в нём, я сделаю фото на память, а потом опять отдашь его мне, – я пожал плечами:
– Мне не трудно, - я начал раздеваться, Толик поспешно отвернулся.
– Что ты всё время отворачиваешься? Я так плохо выгляжу? Тем более мы недавно вместе купались.
– Мне кажется нескромным подглядывать.
Я нащупал в трусиках прокладку, которую вставил на всякий случай, и понял, что Толик прав.
Одевшись в розовое, я повернулся влево-вправо, осмотрел себя и фыркнул.
Толик между тем фотографировал меня на телефон.
В это время к нам заглянул Юрик. – У нас всё готово, но ремонт нужен капитальный. Как тебе идёт этот костюмчик! – и исчез.
Я почувствовал лёгкое раздражение и стал переодеваться.
Толик упаковал костюмчик в полиэтиленовый пакет с замочком и спрятал его под подушку: - Теперь я перед сном буду вдыхать твой запах.
У меня язык не повернулся спросить, что он будет делать дальше.
В остальной квартире действительно было всё перевёрнуто, все вещи были выброшены на улицу и отмывались, девочки надраивали полы, оттирали плиту и раковины пастой, которую уже успели принести из дома, мальчишки выметали последнюю паутину. Яна руководила.
Конечно, прав был мой братик, требовался здесь ремонт, хотя бы косметический, но на это я думал подвигнуть двух протрезвившихся навсегда друзей. Ай да Юрик!
Я позвонил маме.
– Мама! Я, случайно, не отвлекаю тебя? Вы ещё отдыхаете от нас? А дело в том, что наша опасная авантюра увенчалась успехом, противник повержен и посрамлён, сейчас мы празднуем победу, но очень ограничены в средствах, во-первых, во-вторых, сейчас нужны вы с папой, закрепить успех.
Я отключил телефон, и подумал, что операция «тренер» прошла успешно. Но, как ни странно, меня трясло, настиг запоздалый откат.
Прыг-прыг, прыг-прыг! Это я не спортом занимаюсь, это я пытаюсь допрыгнуть до турника. Папа повесил его под самым потолком, чтобы подтягиваться самому. Он вчера и подтянулся раз десять. Потом подсадил меня, и я подтянулся! Один раз…
Сегодня я встал в шесть часов, и начал свои упражнения, которыми занимался ещё в прежней жизни. Особого напряжения они у меня не вызвали, правда, при отжимании от пола сломался на третьем разе. А так-огого! Особенно удалось дыхание в позе лотоса.
Вчера наши родители приехали (у нас, оказывается, был джип
А когда нас привезли домой, родители обрадовали нас покупками. Они купили нам турник, разборные гантели и эспандер, которые я разобрал до самых маленьких размеров.
Вечером мой маленький изменщик вновь переехал ко мне со своей подушкой. Пришла мама, но не стала садиться к нам на кровать, а села рядом на стуле, когда я потянулся к ней, она шутливо ударила меня по рукам и сказала: - Руки прочь, хватит с меня вчерашнего экстрима.
– Я больше не буду!
– Я уже не верю твоим самым искренним обещаниям. Это же надо было такое устроить – уйти, не попрощавшись!
– Мама, не надо об этом, пожалуйста, лучше поцелуй меня.
– А целовать тебя сегодня совершенно не за что. Что вы наделали с тремя взрослыми людьми?! Это называется вторжение в личную жизнь! В Америке вы бы уже схлопотали срок, и мы с папой вместе с вами, за плохое воспитание детей.
– Мама, а ведь это ты меня навела на такую мысль!
– Не вали с больной головы на здоровую, я просила узнать, в каких условиях проживает Толик!
– Ну и в каких условиях он проживал?
– Ладно, за это ты заслужил поцелуй, - она наклонилась, но коварный я обхватил её руками и сам покрыл поцелуями.
– Я тоже хочу! – ревниво завопил братик.
Мама тихо смеялась, слабо отбиваясь от нас.
– Между прочим, - сказал я весело, сегодня Толик на полном серьёзе признался мне в любви!
– Какие дети стали реактивные! Может, ты мне родишь внучку, и мне не надо будет рожать?!
– Ну вот ещё! – надул я губы. – Ты у нас привычная, тебе и рожать!
Когда мы остались с Юриком одни, я спросил:
– Что у меня там с инь-чакрой?
– Всё нормально, растёт, успокоилась.
– А янь, что в голове? Растёт?
– У! С твоей головой ещё работать да работать!
Я кинулся на братика, тот со смехом, на меня, и мы опять оказались на полу, под возмущённые вопли родителей.
И теперь Юрик спит, а я в одних трусиках пытаюсь допрыгнуть до перекладины. Прыг-прыг.
– О, господи, - пробормотала сонная мама.
– Может, надо подумать? – не выдержал папа.
– Что тут думать, прыгать надо, - сдавленно просипел я.
– Возьми табуретку, бестолочь, да залезь с неё!