Открытие Индии (сборник) [СИ]
Шрифт:
Выяснилось, что Виктор – спец не по одним только по хариусам, а браконьер весьма разносторонний. Принесённого Марфой зайчонка он ободрал и выпотрошил буквально на ходу, практически не испачкавшись в крови и пухе. Затем так же на ходу нашпиговал тушку какими-то подозрительными ягодками, травками, натёр солью, завернул в лист лопуха и сообщил, что подготовительные процедуры сооружения легендарного рагу по-охотничьи завершены. Дело за костром. И что дамы уже сейчас должны готовиться проглатывать от восторга языки, облизывать пальчики и тому подобное…
– Облизывать пальчики я готова, – сообщила Марфа. –
– Привал по графику через три часа. Не протухнет полуфабрикат?
– Протухнуть-то не протухнет, – расстроено сказал Виктор, – но свежатинка, она ж всегда вкуснее. Подтверди, псина.
Марфа, вместо того, чтоб облаять наглеца за «псину», только одобрительно замотала башкой. Ну и куда было после этого деваться Василисе? Да и перспектива полакомиться горячей зайчатиной после скудного утреннего чая вприкуску с обезвоженными хлебцами… Между нами, девочками говоря, такая перспектива вовсе не казалась ей отталкивающей.
– Уболтали, черти, – протянула она с показной неуступчивостью. – Как только обнаружим место посуше…
– Уже! – с энтузиазмом завопил Виктор. – Вон под теми пихтами! Вон, гляди… – от избытка чувств он приобнял Василису за плечи. И тут же рухнул мордой в землю.
Сбившая его Марфа преобразилась в какое-то краткое мгновение – шерсть дыбом, клыки напоказ, – и неотрывно смотрела в сторону «вон тех пихт», тихонько рыча.
– Ты чего, лохматая? – попытался вывернуться из-под её лап Виктор. – Я ж ещё ничего такого…
– Заткнись, – приказала сквозь зубы Василиса. – Там андроиды. Лежать, не дёргаться, бояться. Понял? Марфа?
– Двое. Мелочь. Чебурашки из игрушечной партии.
– Нас слышат?
– Пока нет. Спариваются. Гранату?
– Чебурашек гранатой? – удивилась Василиса. – Постереги Витю, перестраховщица.
Она в два экономных движения избавилась от амуниции, перехватила «Ангару» под мышку и крадучись пошла к пихтам.
Выстрел был только один. Даже не выстрел, короткая очередь: таа-т! И тут же где-то неподалеку зашуршало, захрустели ветки. Марфа азартно греготнула горлом и метнулась на звук. Вернулась скоро. Пасть окровавлена, глаза блестят.
– Детёныш прятался, – сообщила она вибрирующим от возбуждения голосом. И тут, наконец, заметила, с каким ужасом смотрит на неё Виктор. – Что? Что, милый? Зайчиков давлю – порядок, а этих – нет?
Виктор молчал.
– Ладно, забирай вещички, двигаем к Василисе.
Когда они подошли, Василиса деловито изучала пасти убитых зверьков. Впрочем, на зверьков они, даже мёртвые, походили меньше всего. «Действительно, чебурашки», – подумал Виктор. То недолгое время, когда завести для ребёнка чебурашку считала обязательным каждая состоятельная семья, он провёл там, где игрушки имели приличную скорострельность и калибр. А когда вернулся, малых андроидов уже объявили смертельно опасными – заодно с действительно опасными «большими», или «человеками» – и почти повсеместно уничтожили. Нашлись, конечно, сердобольные родители, которые клюнули на уговоры детишек и выпустили чебурашек в леса. Кое-какие из этих мам и пап до сих пор мотали сроки. «Сед лекс…»
Сейчас Виктор мог хорошенько рассмотреть «живую игрушку». Полметра ростом, густая дымчато-шоколадная шерстка, нежные ручки с крохотными розовыми пальчиками. Только у самца вовсе не по-игрушечному торчал багровый корешок пениса, а самка… Дьявольщина! Глаза у неё были человеческими. Совершенно.
– Зачем
– Во-первых, детям полезно иметь представление, каким манером продолжается жизнь на планете. Во-вторых, детёныши у них получаются настоящие лапочки. А в-третьих, – такое производство гораздо дешевле.
– Они… разумны?
– Гораздо меньше, чем даже я, – сказала Марфа. – Закопаем?
– Сожжем, – решила Василиса. – Так быстрее. И без того уйму времени потеряли.
– Быстрее? – переспросил Виктор, имеющий кое-какое представление о том, с какой скоростью горят трупы.
– У меня имеется пирофор. Хочешь, заодно запечём зайца?
Диковато взглянув на неё, Виктор замотал головой.
– Прости, – сказала она.
…Виктор сидел к месту аутодафе спиной. Лишь иногда оборачивался: посмотреть, скоро ли конец. Палениной почему-то потянуло, когда пламя уже начало сходить на нет. И тогда он, хоть и давал себе зарок, что промолчит, не удержался, продекламировал нашумевшее:
Ревела толпа сквозь дым:В петлю сволочей! На кол!И в брюхо вгоняли имБеременный пулей ствол.И каждый из них звалИскусанным ртом смерть.И каждый из них сталКак воздух и как свет…Марфа как-то неуверенно, тоненько, по-щенячьи – не то осуждая, не то недоумевая – тявкнула на него и рысцой побежала к Василисе. Искательно заглянула в глаза. Неизвестно, что разглядела там собака, однако хвост её ушёл далеко под брюхо, а спина бессильно прогнулась.
А Василиса едва сдерживалась, чтобы не разреветься, как девчонка. Лёлик Кокорин снова её поимел. Стишатами этими сволочными. Лживыми, лживыми насквозь!.. и так похожими на правду…
Но даже не это было главным.Чебурашки.Зомбик и Килечка.Её чебурашечки…Облава настигла их в пещере.
Уже под вечер как-то вдруг, совершенно неожиданно налетел холоднющий ливень с пронизывающим ветром. А тут, как по заказу, возникла эта гигантская каменюга похожая на эмблему «Макдоналдс» (а правильнее, на задницу) и обнаружился лаз, ведущий под неё! Разве можно было удержаться от соблазна и не укрыться внутри? А как они обрадовались, когда буквально в пяти шагах ( «гусиных», разумеется, шагах; на карачках) от «входа» обнаружился просторный сухой грот! Даже не то чтобы просторный, а – огромный, много больше, чем камень на поверхности. Виктор тут же сбросил мокрую куртку, выпросил у Василисы фонарь и устремился исследовать стены в поисках наскальных рисунков каменного века.
Почти сразу он наткнулся на второй лаз – гораздо более широкий, чем тот, что привёл их сюда. Виктору показалось, что там кто-то таится, готовясь наброситься. Сердце немедленно заколотилось с бешеной скоростью. Он пожурил себя за «пещерную во всех смыслах трусость» и в целях преодоления страха полез навстречу воображаемой опасности.
То, что опасность совершенно очевидная, он понял даже прежде, чем Василиса закричала «Витька, вернись!» Даже прежде, чем забубнила – и тут же смолкла – «Ангара».