Открытые сны Раскаяние
Шрифт:
Ярослава улыбнулась. То, что Константин не убегает и не замыкается, а продолжает с ней общаться — хороший знак. Разговорить можно только разговорами.
— Сейчас лежу рядом с вами, на соседней кровати. Моя ладонь в вашей руке.
Константин удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал.
— Я проникла в ваше сознание, а выбраться смогу, только когда вы очнетесь. Для того, чтобы выйти из комы, вам надо переосмыслить свою жизнь. Это тяжело. Бывает стыдно и страшно. Иногда даже противно, но другого
Она выжидательно посмотрела на растерянного Константина. Тишину нарушали лишь звуки приборов, доносившиеся с палаты. Он огляделся, будто искал кого-то. Затем махнул рукой и сказал:
— Допустим, вы говорите правду. Но как можно раскрыть душу перед посторонним человеком? Я не готов. К тому же надо подумать, вспомнить, взвесить. Дайте мне хотя бы пару дней.
— Я не могу выйти отсюда сама, только вместе с вами, — терпеливо повторила она. — И пары дней у нас нет. Я могу умереть.
Дмитрий Сергеевич под предлогом жажды, вышел из кабинета массажиста и устало вздохнул. Ему хотелось остаться наедине и подумать.
Он поплелся до кофемашины, засунул сторублевую купюру и нажал на кнопку с надписью «Латте». Затем обхватил себя руками и пожалел, что под халат не надел теплый свитер. Механизм внутри заработал, на мониторе появилась дорожка, которая показывала готовность напитка. Дмитрий Сергеевич уставился на нее и вспомнил с чего началась эта неразбериха. Главврач Валерий Борисович позвонил в шесть утра.
— Алё, Димка, ты на работе? — раздался взволнованный голос.
— Здравствуйте, Валерий Борисович. Да, на дежурстве. А что?
— Нужна твоя помощь.
Дмитрий Сергеевич прижал телефон к уху, чтобы не упустить ни слова. Ему польстило, что сам главный врач больницы обращается к нему за помощью.
— Слушаю, Валерий Борисович. Что-то случилось?
— Да, случилось. Мне написала Тамара Ивановна, что вчера больного с кардиоцентра к нам доставили.
— Всё верно. Уже вторую неделю в коме. Поместили в восьмую палату. Показатели стабильные, я контролирую.
— Вторую неделю! — ужаснулся он. Дмитрий Сергеевич удивился такой реакции. «Какая разница, где лежать в коме?» — подумал, но ничего не сказал. Тем временем, Валерий Борисович шумно выдохнул и спокойно продолжил:
— Дима, ты должен пообещать, что будешь держать язык за зубами и никому ничего не расскажешь.
Дмитрий Сергеевич хотел пошутить, но сдержался и коротко ответил:
— Обещаю.
— Дело такое, — он замолчал, но вскоре продолжил, понизив голос. — У меня есть человек, который выводит из комы. Ее зовут Ярослава.
— Выводит из комы? — переспросил Дмитрий Сергеевич. — Как?
— Пока не могу с тобой это обсуждать. Ярослава работает с фондом «К свету». Представитель фонда Евгений все объяснит. Кстати, Тамара Ивановна в
На этом разговор закончился. Дмитрий Сергеевич подошел к Тамаре Ивановне с расспросами, но она отказалась обсуждать Ярославу и велела дождаться того самого Евгений.
«Что происходит? — недоумевал он. — Вывести из комы невозможно».
Однако ничего другого не оставалось, кроме как терпеливо ждать объяснения.
Кофемашина перестала жужжать, и из отсека выплыл бумажный стаканчик. Дмитрий Сергеевич аккуратно извлек его и отхлебнул горячий напиток. Голодный желудок с благодарностью принял приторно-сладкую жидкость. Он забрал сдачу и, стараясь не расплескать, вернулся в кабинет.
— Может, будете кофе? — предложил он Евгению, но тот отрицательно помотал головой.
— Нет, не пью такого. У вас еще остались вопросы?
— Конечно. Что она делает в их сознании? Каким образом человек, находящийся в коме, просыпается? Объясните мне, как это происходит.
— Я не знаю. Только после каждого погружения пациенты умоляют не рассказывать о том, что было. Хотя это совершенно напрасно. Ярослава и так никогда это не обсуждает.
Евгений открыл чемодан, достал конверт и протянул его Дмитрию.
— Это ваша первая премия. Не провожайте меня.
Они обменялись рукопожатиями. Евгений надел дубленку и вышел из кабинета. Дмитрий Сергеевич осторожно заглянул в конверт и быстро убрал в карман халата. Красные новенькие купюры лежали аккуратной стопкой. Ощущение нереальности происходящего стала пугать. Он выскочил из кабинета, вернул ключ охраннику и побежал вверх по лестнице в свое отделение, к своим пациентам, к Ярославе.
Глава 3
Илья сидел на мягком диванчике в белоснежной приемной профессора. На позолоченной дощечке, прикрученной к двери, каллиграфическими буквами было написано: Кулик Павел Федорович, профессор психиатрии, заведующий НИИ психологии и парапсихологии имени С. В. Варавина.
После выступления профессора по телевизору Илья тут же набрал номер, указанный на экране.
— Алло, слушаю, — раздался бас. Илья удивился, перепроверил, правильно ли набрал номер, и робко спросил:
— Можно к телефону профессора?
— Говорите, я слушаю, — в нетерпении повторил голос. Илья сглотнул и сбивчиво рассказал о своих догадках насчет Ярославы. Профессор выслушал и велел «незамедлительно явиться». Илья записал адрес, оделся и выбежал из квартиры. «Надо будет попросить денег за информацию», — думал он, приплясывая от холода на остановке.
Отдел НИИ, которым руководил Кулик, располагался в промышленной зоне, в одном из зданий закрытого сталелитейного завода. На входе его встретила секретарь, тучная женщина средних лет с ярко-красными губами.