Открытые сны Раскаяние
Шрифт:
— Я кричал как сумасшедший, но он меня не услышал. Никто не слышит.
Ярослава положила руку ему на плечо:
— Вы вернетесь к сыну, не сомневайтесь.
Дмитрий Сергеевич поднялся на лифте в отделение интенсивной терапии. Тамара Ивановна сидела на посту и заполняла таблицу показателей в истории болезни Константина.
— Вы подписали договор? — строго спросила она и подняла голову.
— Да, — под пристальным взглядом пожилой медсестры Дмитрий Сергеевич почувствовал себя оправдывающимся
— Тогда идите и проверьте их, — велела она. Дмитрий Сергеевич кивнул и поплелся по коридору. «С каких пор медсестры стали надо мной командовать?» — с удивлением подумал он и зашел в палату.
Ярослава лежала на боку, и ее рука покоилась в руке Константина. Дмитрий Сергеевич наклонился над ней и прислушался. Дыхание глубокое и ровное. Посчитал пульс — в норме. Константин, по показателям приборов, находился в стабильном состоянии. Дмитрию Сергеевичу вновь показалось, что происходящее похоже на розыгрыш. Он достал из кармана конверт, вынул одну купюру и внимательно изучил ее: на ощупь похожа на настоящую, посмотрел на свет: водяные знаки и микроотверстия на месте. «Настоящая. Неужели все это правда?».
Он сел на стул у окна, вытянул ноги и вздохнул. Усталость навалилась тяжелым одеялом и накрыла с головой. Суточное дежурство прошло в нескончаемом потоке больных, которые как будто специально ждали, когда Дмитрий Сергеевич останется один. Главврач улетел, коллега заболел, а морозы только крепчали.
Павел Федорович открыл деревянную расписную коробку и вытащил сигару. Вскоре весь кабинет заполнил пряный аромат табачных листьев. В дверь постучали.
— Павел Федорович, вызывал, — в дверь протиснулся высокий плечистый мужчина с черной окладистой бородой.
— Вызывал, Ванюша. Присаживайся.
Профессор включил настольный светильник с зеленым плафоном. В густой пелене дыма гость был похож на медведя, и Павел Федорович усмехнулся. Эмблемой охранного предприятия «Гранат» был вовсе не гранат, а медведь, покрытый густой черной шерстью. Точь-в-точь как сам директор.
— Надо выяснить про одного человека.
Он протянул блокнот с данными Ярославы. Иван вытащил телефон и сфотографировал страницу.
— Будет сделано. А зачем вызывал-то?
— Помнишь, лет пять назад был у нас парнишка, который умел читать мысли.
Иван тяжело вздохнул, любовно провел рукой по бороде и пробубнил:
— Сколько раз еще извиняться? Ну, перестарался я. Не рассчитал силы. Ты же сам видел, он как бесёнок скакал и брыкался.
— Да я не про это, — махнул рукой Павел Федорович. — Что было, то было. Назад не воротишь. По уверениям одного молодого, но гаденького человека, его бывшая девушка видит чужие сны. Вот эта самая Ярослава.
— Сны? — Иван недоверчиво посмотрел на профессора. — Тебе подойдет?
— Конечно! Получается, что она тоже может проникать в чужую голову.
Иван пожал плечами и закашлялся, задыхаясь от дыма, который профессор
— Что делать-то надо?
— Пока ничего. Поищи информацию о ней и доложи. Попробую договориться. А если не получится, тогда ты подключишься.
Иван кивнул и, не прощаясь, выскочил из кабинета. В приемной он вздохнул полной грудью и потер слезящиеся глаза. Лида понимающе улыбалась и показала на кондиционер.
— Если бы не этот чудо-прибор, пришлось бы увольняться.
Иван оделся, попрощался и ушел.
— Лидочка, принеси кофе и бутерброды! — крикнул из-за двери Павел Федорович.
Секретарь Лида вскочила и поцокала на небольшую кухню.
Глава 4
— Что делать? Я готов, — решительно сказал Константин и вытер слезы.
— Вспомните и расскажите то, чем не можете гордиться. Если вы попадете в точку, то мы сразу это увидим.
— Что значит попасть в точку?
— Это значит, что если вы в драке кому-то разбили нос и считаете, что так ему и надо, то это мимо. Если вы считаете, что он этого не заслуживал и корите себя за этот поступок, то в точку. Понятно?
— Хорошо, попробую, — неуверенно сказал он и задумался. Ярослава отошла, чтобы дать ему время собраться с мыслями, и посмотрела вдаль, на горы. Мутное желтое небо и кирпично-красные горы имели удручающий вид. Она усмехнулась: «Бывало и похуже».
— Я знаю, о чем говорить, — тихо произнес Константин. — Мне стыдно, но я расскажу.
Ярослава подошла и встала напротив.
— У меня был друг Володя. Мы жили в соседних домах и дружили с первого класса. В девяностых решили открыть предприятие по ремонту бытовой техники и взяли кредит в банке, — она видела, с каким трудом давалось признание, и ликовала: Константин выбрал правильное воспоминание.
— Я думал, что смогу выиграть больше и пошел в казино. За ночь спустил всё до копейки. Сам не знаю, как так получилось…Утром вызвал милицию и заявил, что нас ограбили. Замки были целые, а ключи были у меня и у Володи. Прокурор прицепился к этому и не стал больше ничего предпринимать, а я смолчал. Володю посадили на четыре года.
Вдруг вокруг всё закружилось, будто они очутились в центре разноцветного торнадо. Константин испуганно вскрикнул, но, взглянув на Ярославу, успокоился. Она радостно улыбалась.
Через несколько секунд всё прекратилось, и они очутились посреди улицы. Прямо над головой светило солнце, на голых березах чирикали птицы, в воздухе пахло весной. Асфальтная дорога зияла ямами, полными грязной воды. По обеим сторонам дороги стояли старые пятиэтажные дома.
— Где это мы? — спросил Константин.
— Я не знаю. Это ведь ваше воображение, — усмехнулась она. — Надо идти.
— Куда? Я здесь никогда не был, — возмутился он и брезгливо поморщился, глядя на переполненные мусорные баки, возле которых прогуливались серые вороны в поисках съестного.