Открытые сны Раскаяние
Шрифт:
— Володька, ты не один. Я обязательно найду тебя и помогу. Мы снова будем вместе. Буду просить прощения, пока ты не простишь.
Володя отодвинулся и посмотрел совершенно трезвым взглядом:
— Найди меня. Мне плохо.
Вокруг все закружилось, смешалось в разноцветном круговороте и исчезло. Константин очутился на сухой красной земле рядом с Ярославой.
Илья решил наведаться на работу, хотя сегодня была не его смена. При входе в нос ударил знакомый запах: смесь хлорки и подгоревшего дешевого масла. Несколько гостей жевали вялые листья салата, слипшуюся лапшу с перемороженными креветками,
— Привет. Где Никита? — спросил он и опустился на соседний стул.
— Привет. На кухне. Валька опять пьяная пришла, — отозвалась одна из официанток, не поднимая головы.
Илья обошел барную стойку и прошел на кухню. Повар Валя спала на широком подоконнике и громко храпела. Грязный передник едва прикрывал ее большой дряблый живот. Никита мельком взглянул на него и продолжил мыть посуду, изредка помешивая варево в кастрюле. Илья скинул дубленку и открыл дверцу холодильника:
— Салат вчерашний?
— Конечно. Сегодня еле на бровях приползла. Сам всех накормил.
Илья достал пластмассовый таз с салатом, взял ложку и принялся есть. Маринованные огурцы аппетитно хрустели на зубах.
— Сегодня ходил в одно место. Институт какой-то, — сказал Илья, но Никита прыснул и вставил:
— В институт ходил? Ты хоть знаешь, что это слово значит?
— Заткнись! — рявкнул Илья и стукнул друга ложкой по плечу. — Слушай дальше. Там занимаются ненормальными людьми.
— Психушка, что ли?
— Сам ты психушка! Короче, сдал я Славу. Профессор очень заинтересовался. В блокнотик всё записал. Сказал, займется.
— Может, не надо было левых людей вмешивать? — насторожился Никита.
— Ты же сам говорил, чтобы я не прощал, — возмутился Илья.
— Мало ли, что я пьяный мог сказать. Хорошо хоть мозгов хватило в институт пойти, а не к уголовникам. Отстань ты от нее.
— Не могу забыть…И жить без нее не могу.
Он снова занялся обветрившимся салатом. Вскоре официантки друг за другом принесли заказы, и друзья принялись готовить. Неискушенные гости не заметили разницы.
— Я в лабораторию, — сказал Павел Федорович Лиде и вышел на улицу. Время было обеденное, и мороз немного ослаб.
В том же здании завода, только на цокольном этаже, находились три лаборатории и две комнаты отдыха. Сейчас все помещения были пусты, а пять сотрудников института сидели дома и ждали звонка. Уже второй месяц к ним никто не обращался, хоть профессор каждую неделю участвовал в программе «Ясное сознание». Последним был мужчина, утверждавший, что видит души умерших. Он оказался аферистом и признался в обмане через три недели дорогостоящих исследований и только после встречи с директором «Граната» Иваном Сергеевичем. Сейчас во всех помещениях было холодно. В целях экономии обогреватели отключили.
Павел Федорович отпер тяжелую железную дверь, включил свет и осмотрелся. Светло-голубые стены и белый свет потолочных ламп еще сильнее холодили помещение. Он заглянул во все кабинеты и включил обогреватели. Согласится Ярослава или нет, она всё равно окажется здесь. После неудачного побега того парнишки, Кирилла, пришлось установить на дверь специальный замок, реагирующий только на отпечаток пальца.
Профессор опустился в кресло у монитора в первой лаборатории и глубоко вздохнул. Смерть Кирилла вызывала не сочувствие, а жалость. И жалел Павел Федорович себя. «Так близко подобрался. Надо было сильнее поднажать», — подумал он и хлопнул себя по колену. Сирота Кирилл, маленький, худенький юноша, попал к ним прямиком из детского дома. Два месяца Павел Федорович не отходил от него, подвергая его мозг различным воздействиям.
— Человек рождается стерильным. В нем со временем поселяются колонии различных микробов. Мозг такой же. Сначала стерильный. Потом, в процессе роста он учится. В утробе матери ребенок слышит звуки ее сердца и голоса, чувствует вкус пряной еды. Его мозг сохранил эти знания в своих закромах. Помните, как на экзамене всплывал ответ на незнакомый вопрос? Наш мозг помнит абсолютно всё. Человеческий мозг — это организм в организме. Мозг, как паразит, пользуется телом и управляет нашими действиями для достижения своих целей, — эту речь он произносил на форуме молодых ученых. — С помощью людей, обладающих экстраординарными или, по-другому, сверхспособностями мы можем научить этому свой мозг.
Его речь произвела большой ажиотаж. После выступления к нему потянулась вереница любопытствующих и журналистов.
— Скажите, а каким образом вы будете извлекать информацию из своих подопытных? — пихнула микрофон в лицо активная журналистка в полосатом свитере. — И не противоречат ли ваши действия Женевской конвенции о защите прав человека?
Павел Федорович улыбался в камеру и продвигался к выходу сквозь толпу.
— Не превратите ли вы людей в подопытных крыс? — журналистка в полосатом свитере не отставала, буквально наступая профессору на пятки. — Можно ли поговорить с кем-нибудь, кто благополучно вышел из вашей лаборатории?
Директор «Граната» Иван оттеснил настырную женщину и захлопнул за профессором дверь машины. Но журналистка не собиралась сдаваться.
— Вы всегда рядом с профессором Куликом. Можете нашим телезрителям сказать пару слов о деятельности сомнительного НИИ?
Иван помотал головой, улыбнулся сопровождающей ее камере и резко открыл дверь машины. Женщина охнула и повалилась на асфальт от сильного удара дверью. Иван сел за руль и быстро уехал.
Профессор остановил взгляд на входном отверстии вентиляции, закрытой решеткой. Худенькому Кириллу не составило труда забраться в воздуховод и проползти до улицы. Он не учел одного — шум. Листовой металл грохотал под коленками. Иван поймал его уже на улице. Но не учел, что обессиленный юноша оказался хрупким, и надавил сильнее, чем требовалось. Павел Федорович внимательно рассмотрел синюшную шею Кирилла и пожурил своего друга.
— Как же так, Ванюша. Ты же ему шею сломал.
Куда Иван дел труп профессор не спрашивал. Ему было не интересно. Он горевал, сидя в баре, высказываясь равнодушному бармену.
— Это был мой любимый проект. Я почти разобрался. Осталось понять, как извлечь и передать. Мне бы еще годик- другой.
Он выпил залпом четвертый бокал и, шатаясь, побрел к выходу. Две недели он не выходил из дома и не отвечал на звонки. Только курьер через день приносил еду и выпивку. Из затянувшегося запоя его выдернул Иван, подкинувший идею.