Открытые сны. Раскаяние
Шрифт:
— Вдруг я уже умерла.
Она выбросила камешек и закрыла лицо руками. Константин подошел нежно прижал к своей груди. Ярослава не смогла больше сдерживаться и заплакала. Мысли о смерти пугали, но больше всего она боялась за родителей. Перед мысленным взором появилась мама, бьющаяся в истерике возле ее безжизненного тела. Отец стоит в оцепенении, до боли сжав зубы и кулаки.
— Костя, любимый, это я, — раздался голос. Ярослава вскинула голову и посмотрела на Константина.
— Голос моей жены. «Отголосок прошлого»?
— Нет, —
— Костя, мне сказали, что ты все слышишь. Кстати, Ярослава, здравствуйте. Я всё знаю. Спасибо вам! Вы просто чудо. Я готова была сейчас же вас расцеловать, но мне запретили. Велели подождать, когда вы проснетесь.
Константин рассмеялся и послал в небо воздушный поцелуй.
— Любимая моя. Соскучился жутко, — сказал он Ярославе и поднял голову вверх.
Тем временем, Наталья продолжала:
— Костя, делай так, как велит эта смелая девочка! Меня попросили помочь, но я не знаю, что делать. Впрочем, как и остальные. Поэтому просто буду говорить обо всем.
Она откашлялась и понизила голос.
— Вчера ездила к Боре. Спрашивал, почему ты не пришел. Пришлось соврать, что в командировке. Отвезла запеченную курицу и компот из смородины. Сказал, вкусно. Психолог пожаловалась, что он ни с кем не общается. Только во дворе гуляет или книги читает. Всю ночь не могла уснуть, всё думала о нем. И знаешь что? Надо Борю забрать к нам. Места всем хватит.
Она замолчала. Ярослава легонько дотронулась до руки Константина и улыбнулась:
— Вы с ней на одной волне.
— Наташа всегда меня чувствовала. Вот и сейчас говорит то, что я хотел бы услышать. Звездочка моя, — с нежностью сказал он и снова послал в небо воздушный поцелуй.
Ярослава кивнула и опустилась на землю, чтобы оставить их наедине, а не потому, что устала. В коме она не ощущала свое тело. Не чувствовала ни жажды, ни боли, ни холода.
Трогательные семейные отношения отозвались тихой грустью в ее сердце. Она пыталась создать семью, пробный семейный мир с красивым, нежным и чутким юношей. Поначалу Илья пытался угадать ее желания, делал недорогие, но милые подарки, готовил вкусные ужины и заботился о ней. Ярослава решила, что через три месяца расскажет Илье о хождении во снах и погружениях в кому. Однако уже месяц спустя Илья стал подозрительным и злым.
— Это кто? — грубо спросил он, когда Ярослава поздоровалась с молодым человеком на улице.
— Лёша. Мы с ним за одной партой в одиннадцатом классе сидели.
— И много у тебя таких Лёш?
— В смысле?
— Забей, — он выпустил ее руку и ускорил шаг. Ярослава догнала и попыталась выяснить, что именно ему не понравилось. Но Илья сказал, что хочет выспаться и побежал к автобусной остановке. Обескураженная Ярослава осталась стоять на улице. С неба накрапывал дождь.
Голос Натальи вырвал ее из воспоминаний.
— Помнишь, как мы плыли на байдарках по реке на Урале? Каждый порог меня ужасал,
Она усмехнулась и продолжила:
— А помнишь того турка, который решил за мной ухаживать? Никогда до этого не видела, как ты дерешь. В отеле тебя прозвали Быком.
— Да, помню, — тихо сказал Константин и посмотрел на Ярославу. — Мне совсем не стыдно. Он получил по заслугам. Нельзя ухлестывать за чужими женами и при этом не потерять несколько зубов.
Наталья засмеялась, будто услышала его.
— Интересно, ты чувствуешь, как я держу тебя за руку?
Он поднял руки, взглянул на них и разочаровано опустил обратно.
— Сыночек так и не распаковал велосипед. Ждет тебя. Кстати, он не знает, что я здесь. Не хочу давать надежду раньше времени. Если не получится, он еще сильнее расстроится. Он никуда кроме школы не ходит. Говорит, что не может жить как раньше, пока тебя рядом нет. Зато оценки улучшились, — она горестно вздохнула и продолжила. — Костя, хочу признаться. Каждый год, когда мы празднуем день рождения сына, я думаю о том, сколько бы исполнилось нашему первому ребенку.
Ярослава вздрогнула от неожиданности, когда Константин закричал:
— Это оно!
Глава 32
Павел Федорович открыл толстую тетрадь и принялся перелистывать. Он по старинке вел записи в тетради. Пока рука выводила каждую букву, мысли упорядочивались.
— Где-то здесь. В самом начале…А, вот и он.
Одним из первых, прошедших через прибор «Купол» был гастарбайтер Руслан. Когда в НИИ зашел неопрятный мужичок в грязном комбинезоне, Лида хотела выпроводить его. Но Руслан на ломаном русском языке смог объяснить зачем пришел.
— Я слышать вы ищете. Как это по-русски…Не такой как все.
— Правильно, — поддакнул профессор и пригласил в свой кабинет.
— Я видеть через бумагу. Я смочь видеть, что в коробке, — он показал на картонную коробку, стоящую на шкафу.
У Павла Федоровича перехватило дыхание от предвкушения.
— И что же в коробке?
— Там такая штука, — он показывал руками. — Квадрат, а от нее трубка и хомут.
Профессор открыл коробку и достал из нее автоматический тонометр.
— Вот-вот. Квадрат, трубка и хомут, — закивал Руслан, тыча пальцем. — Я видел.
Профессор бросился к шкафу и вытащил еще одну коробку, поменьше. Затем, трясущимися от нетерпения руками, протянул Руслану.
— А здесь что?
Мужчина задумчиво повертел ее в руках, пожал плечами и ответил:
— Жук. Большой такой жук с рогами.
Павел Федорович улыбнулся и открыл крышку. Высушенный жук-олень лежал на подушке из ваты.
— Да-да. Жук, — подтвердил Руслан.
— А можешь увидеть то, что лежит в шкафу или в соседней комнате?