Открытый счет
Шрифт:
— Ничего, ничего! — сказал Свиридов. — Это можно, такая слеза мужчине не в укор, а душу она промывает. Вот вы все тут лежащие, можно считать — отвоевались. Берлин будем брать без вас, а вам дорога до дома, до хаты. Каждый в свою местность, но только всюду с вами поедет победа и мир, которые мы тут с вами омыли большой кровью. Не забывайте этого, товарищи! Потому что пути, нами пройденного, уже никто больше не повторит. И то, что было нашим, нашим и останется. Вы меня поняли?
Палата гулом голосов ответила дружно, что поняли. Зубов тоже почувствовал щекотанье в
…Генерал, выйдя из хирургического отделения, курил в парке, прислонясь плечом к сосне. Отдыхая, он смотрел в небо. Там по голубому плавали серые тучки, и ветер вытаскивал из них, размётывая по всему небосклону, длинные и лохматые нити.
— Ещё раз здравствуй, — сказал он Зубову, — всё хочешь тянуть резину — утренний наш разговор?
— Убеждён, потому и настойчив, товарищ генерал, — твёрдо произнёс Зубов. — Разведчикам без меня будет трудно ориентироваться в немецком тылу.
— Ну, знаю, а к чему мне говоришь это?
— Как важно сейчас уяснить, на что именно надеется Гитлер, обещая своим генералам мощное контрнаступление. Есть ли за этим реальные силы, или же это очередной блеф. Во всяком случае, вокруг Зеелов-ских высот командование группы «Виола» сосредоточило…
— Ты что же, в госпитале меня поймал, чтобы прочесть лекцию об оперативных планах Гитлера? А я, Зубов, сводки разведотдела читаю каждое утро.
— Я знаю, товарищ генерал, но…
— Меня пойми, упрямая голова, на тебя разрешения я должен испросить в поарме.
— Полковник Рыжих разрешит, — заявил Зубов с уверенностью, которую потом сам себе, не мог объяснить.
— Хорошо, посоветуемся. Однако ты, Александр Петрович, скажу откровенно…
— Чудак, — обрадованно пытался подсказать Зубов, уже твёрдо уповая на поддержку Свиридова.
Затем Зубов попросил разрешения у генерала заехать в штаб армии забрать там оставленные вещи, книги, кое-какие бумаги.
На старой квартире у Зубова оставалась ещё и увесистая пачка немецких писем, которые он возил с собой. Он спросил у своих бывших сослуживцев, где старший лейтенант Копылова, и, узнав, что она несколько минут назад ушла в типографию, решил её увидеть, потому что толком не успел проститься с Лизой, уезжая в дивизию. Тогда не хватило времени и настроение было такое, что не хотелось расстраиваться от сочувствующих, а может быть, даже и жалеющих его взглядов этой женщины.
В доме, где находилась типография, стояла тишина, печатная машина не работала. Зубову было приятно, что, увидев его, Лиза просияла.
— Какими судьбами, Александр Петрович?
— За книгами. И вас повидать. Увидеть — это первое, — поправил себя Зубов. — Книги — второе. Что новенького, Лизонька?
— Война, а это уж не ново! — улыбнулась Лиза. — Но события на войне происходят всё-таки удивительные, большие и малые. Вы знаете Альфрида Венделя?
— Это который вас яблоками подкармливал? Ну, знаю, — равнодушно ответил Зубов, ему сейчас не о
— Смотрите, запомнил! Случай-то пустяковый. А вот Вендель просит себе настоящее дело.
— Он им и занимается.
— Да нет, в разведке хочет повоевать, сходить в тыл врага. Несколько раз заявлял.
— Ну, это не наша функция — подбирать разведчиков. И потом, военнопленных можно использовать только на добровольной основе, — предостерегающе заметил Зубов.
— А я о какой основе вам толкую? — уже немного рассердилась Лиза. — Просит же человек. Значит, душевно готов…
— Рисковать головой после того, как попал в плен? — прервал Зубов.
— Да, вот так. Это и удивительно. Значит, накал ненависти таков, что не даёт ему покоя.
Венделя они нашли на кухне, он топтался у плиты, и густой, ароматный запах ухи вздымался над кастрюлей.
— Рыба из озерца в парке, — сказала Лиза.
Растерянное лицо Венделя, не ожидавшего прихода офицеров, подтверждало эту догадку. Он смешно выглядел в ситцевом переднике, с бумажным колпаком, с той плотоядной улыбкой гурмана, которая относила Венделя к редкой категории мужчин, любящих поколдовать на кухне.
— О, фрау Лиза! — покраснел Вендель. — У вас чутьё, попали на уху!
— Сколько раз я вам говорила, не называйте меня «фрау Лиза», я старший лейтенант, — сердито начала Лиза. — Вы были в самовольной отлучке, на рыбалке? И сбросьте этот бабий передник, вы разговариваете с офицером.
Вендель явно оторопел, впервые Лиза говорила с ним таким тоном. Он рванул передник так, что затрещали тесёмки.
— Распустила я вас, правильно меня взгрели в политотделе, — вздохнула она.
— И колпак снимите, — подсказал Зубов, потому что Вендель, в замешательстве приложив к нему ладонь, поспешно начал объяснять, что рыбу он ловил на рассвете, за счёт своего сна, а не служебного времени, и хотел угостить всех товарищей.
— Всё равно надо просить разрешения, хотя бы отлучились на десять минут. Тут армия, не туристический поход. Мне ли говорить вам это? — всё ещё сердилась Лиза.
— Виноват, исправлюсь.
Вендель вытянулся в положении «смирно».
— Пойдёмте в комнату, — сказала Лиза.
— Альфрид, — сказала Лиза, — мне звонил майор Окунев из разведки дивизии. Я ему сообщила о вашей просьбе. Человек им такой нужен — знающий язык, Германию, смелый, готовый рисковать жизнью. Я понимаю, что разведка в тылу противника совпадает с вашим желанием, но всё же это надо ещё и ещё раз…
— Когда? — резко спросил Вендель, прервав Лизу.
— Что когда?
— Когда выступать?
— Ну, подождите, уже решили, так быстро? А вы бы взвесили… свои силы, состояние здоровья… трудности. Нельзя же так просто… — Лизе опять не удалось договорить.
— Просто! Вы сказали — просто! — удивлённо и даже, кажется, с обидой повторил он. И пока Лиза недоумённо размышляла над тем, чем она могла обидеть Венделя, он вдруг быстро расстегнул гимнастёрку и обнажил правую сторону груди, где на коже резко выделялись выжженные чёрными точками цифры номера 73125.