Открывая новые страницы...(Международные вопросы: события и люди)

Попов Н. С.

Серьезное беспокойство охватило и правящие круги многих стран Европы и США. Немало политических деятелей Англии, Франции и других государств видели в усилении Германии угрозу для своих позиций в Европе и в других частях земного шара. Экономические и политические противоречия между капиталистическими странами создавали почву для острого соперничества между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией — с другой.

Важным этапом на пути обеспечения безопасности Европы и возможности объединения антифашистских сил явились 1933–1936 годы. Тогда стали прочерчиваться контуры системы коллективной безопасности, консолидации борцов с фашизмом во всем мире. Выработанный Советским Союзом комплекс мер и предложений предусматривал совместные действия ряда больших и малых

европейских государств, подписание соглашений о гарантиях восточных границ соседей Германии («восточное Локарно») и т. п.

В те годы выявилась близость подходов советской дипломатии и позиции ряда влиятельных деятелей Франции (Л. Барту, Ж. Поль Бонкура, Э. Эррио). К попыткам создать систему коллективной безопасности подключились король Югославии и министр иностранных дел Румынии, многие деятели других западных стран. Они по-прежнему «не принимали» идеологию и практику социализма, но были готовы к объединению усилий в борьбе с фашизмом. Происходили многочисленные встречи М. Литвинова — горячего поборника сотрудничества с буржуазно-демократическими государствами Запада — с политическими деятелями и дипломатами больших и малых стран. И определенные результаты были достигнуты: подписаны советско-французский и советско-чехословацкий договоры о взаимопомощи, Советский Союз вступил в Лигу Наций, велись переговоры о разоружении, СССР был признан Соединенными Штатами Америки.

Но все же решающего сдвига не произошло. Руководящие деятели Англии с самого начала блокировали выработку совместной системы безопасности, а после убийства Барту изменилась и ориентация французской дипломатии. Германия явно форсировала осуществление своей программы мирового господства, а возможности образования антифашистского фронта становились все более иллюзорными.

Печально известная политика «умиротворения» агрессора, главным мотором которой была Англия, базировалась на трех китах: во-первых, на воинствующем неприятии социализма и желании ликвидировать или ослабить СССР (что казалось возможным претворить в жизнь, направив германскую агрессию на Восток); во-вторых, на стратегической недооценке сущности фашизма как угрозы не только социализму, но и западным демократиям; и в-третьих, на иллюзии, что удастся удержать гитлеровскую Германию в тех рамках, которые устраивали бы Англию и ее союзников. Конечно, было бы неверным сводить западную политику только к политике «умиротворения» (в реальной практике все было сложнее), ибо в Англии и Франции, как и во многих других странах, имелись значительные силы и влиятельные круги, которые были готовы, хотя и с колебаниями и оговорками, к организации совместного фронта с СССР против фашизма. Однако эти силы были разобщены, многие даже реалистически мыслящие политики и общественные деятели страшились и не хотели контактов ни с коммунистами и левыми кругами на Западе, ни с советскими представителями.

К сожалению, не удалось создать и объединенного фронта общественных сил. В те годы еще не осознавалась в полной мере роль общественности в целом в решении международных проблем. Кроме того, идеологические и мировоззренческие различия столь сильно поляризовали мировое общественное мнение, что трудно было преодолеть противоречия, выработать, а главное, реализовать совместную программу. Наконец, существовал серьезный раскол левых сил в капиталистических странах Европы. В широких кругах населения не чувствовалось понимания грозящей катастрофы. Резко снижало возможности антифашистской борьбы противостояние коммунистов и социал-демократов.

И хотя в середине 30-х годов Коминтерн, равно как и некоторые другие международные организации, принял важные решения и рекомендации об антифашистской борьбе, реального сплочения антифашистских сил, способных противостоять агрессивным действиям Германии и Италии, осуществить не удалось.

Серьезной помехой к формированию широкого антифашистского фронта левых сил были ошибки и извращения, связанные с культом личности Сталина. Известные резко негативные оценки социал-демократии, данные Сталиным и утвержденные Коминтерном в конце 20 — начале 30-х годов, препятствовали

сотрудничеству с социал-демократами, которые объективно являлись союзниками в антифашистской борьбе.

Сталинское осуждение «абстрактного гуманизма», неприятие европейских пацифистов служили тормозом в расширении связей советской общественности с либеральными пацифистскими кругами Запада. В то же время массовые репрессии в Советском Союзе, в том числе и против деятелей Коминтерна, серьезно деформировав облик социализма, подрывали доверие к нашей стране в широких кругах западной общественности, ослабляли ряды коммунистов, то есть огромную реальную силу, противостоящую фашизму. Все это сужало возможности создания широкого антифашистского фронта общественных сил.

Нельзя не учитывать и определенную апатию среди части западных интеллектуалов. Мир был свидетелем многочисленных индивидуальных протестов писателей, художников и ученых против человеконенавистнического режима. Томас Манн, Альберт Эйнштейн и десятки других видных деятелей науки и культуры покинули Германию, но ни они, ни их многочисленные коллеги не стали символом активной борьбы с нацизмом, не смогли организовать и возглавить массовое сопротивление ему.

В этом плане перед историками стоит задача глубокого изучения позиции общественных сил Запада, включая исследование пацифистского движения того времени. К сожалению, в прошлом мы слишком часто увлекались простым перечислением встреч деятелей науки и культуры, участников международных конференций и конгрессов, не анализируя того, насколько влиятельны и представительны были эти форумы, какие силы и круги при этом оказались вне антифашистского движения, отклоняя тесное сотрудничество с советской общественностью. Дезориентации общественности и ее разобщенности во многом способствовала и неудача в образовании объединенного антифашистского фронта на официальном, государственном уровне.

В такой напряженной обстановке мир вступил в 1938 год.

Мюнхен — апогей «умиротворения» и пролог трагедии

История Мюнхенского соглашения хорошо известна. Поэтому хотелось бы остановиться лишь на некоторых общих вопросах. Прежде всего Мюнхен установил некий водораздел, знаменовав собой новый этап в международно-политическом развитии предвоенного периода. До Мюнхена курс на «умиротворение», проводившийся Англией и Францией, выражался в общей направленности политики, в отказе от соглашения с Советским Союзом, в постоянных контактах с гитлеровской Германией и в молчаливом согласии с актами германской агрессии. Аншлюс Австрии, осуществленный Гитлером в марте 1938 года, был его собственной акцией, которую западные державы спокойно проглотили.

Но в Мюнхене ситуация стала принципиально иной. Чемберлен и Даладье своими руками отдали Гитлеру часть Чехословакии, не пожелав посчитаться с интересами чехословацкого народа. Они создавали опасный прецедент, в результате которого Гитлер без единого выстрела получал часть европейской страны. Кроме того, Англия и Франция как бы признали гитлеровский метод «защиты» лиц немецкой национальности, проживающих в других странах, поощряя Гитлера на повторение подобных шагов. Мюнхен нанес сильнейший удар по проектам коллективной безопасности, по самой идее объединения европейских государств на антифашистской основе.

Лидеры Англии и Франции считали, что им удастся направить германские аппетиты на Восток и что в то же время они будут в состоянии удержать вожделения гитлеровской Германии под собственным контролем. Однако очень скоро события опровергли такого рода иллюзии; Германия явно выходила из-под всякого контроля. В марте 1939 года она захватила оставшуюся часть Чехословакии.

Мюнхен лишил Европу стабильности, отныне малые страны континента стали чувствовать себя неуверенно и ощущали свою беззащитность перед лицом нараставшей фашистской угрозы. Мюнхен создал угрозу изоляции для Советского Союза. Находившийся ранее в известном центре политических и дипломатических событий, СССР утрачивал возможность оказывать влияние на развитие международных отношений. Война угрожающе приближалась к советским границам.