Откуда родом варяжские гости?
Шрифт:
Против Миллера и его концепции выступили русские учёные М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, С.П. Крашенинников, Н.И. Попов. Академические дебаты вокруг его «диссертации» чрезвычайно важны для историографии норманнской проблемы. Кроме вопроса о происхождении Руси и этнической принадлежности варягов, оппоненты Миллера обратили внимание на проблему источников. М.В. Ломоносов в своё время попытался устранить здесь некоторые противоречия.[179]
Ломоносов особенно возражал против метода Миллера принимать тезисы Байера без проверки. Он полагал, и не без оснований, что «слово «рус», «русский», северным языкам совершенно незнакомо, но широко распространено на южном побережье Балтийского моря. Так, один устьевой рукав Немана носит название Руса. Здесь же следует искать и родину Рюрика».[180] Действительно,
Таким образом, тезисы немецкой норманнской теории уже к середине XVIII века столкнулись с жёсткими контраргументами и в отечественной, и в собственно немецкой науке. Впоследствии, с поворотом к норманизму, немецкая наука политизировалась и фактически отказалась от объективного исследования варяго-русского вопроса.
Эволюция норманизма в России.
Говоря о норманнской теории в России, нельзя не затронуть проблему развития норманизма. На протяжении десятков лет норманистская точка зрения происхождения Руси прочно существовала в исторической науке на правах совершенно точной и непогрешимой доктрины. Причём среди ярых сторонников норманнской теории, кроме зарубежных историков, этнографов, было множество и отечественных учёных. Этот факт вполне наглядно демонстрирует, что долгое время позиции норманнской теории в науке вообще были прочны и непоколебимы.
Многочисленные и ожесточённые споры между норманистами и ненорманистами, начиная с первой половины XVIII века, велись преимущественно по вопросу этнического происхождения Рюрика и варягов. В итоге дискуссия явно затянулась и привела к заметному перевесу норманистов. Количество сторонников норманнской теории выросло, а полемика со стороны их противников стала ослабевать.
На ведущую роль в рассмотрении этого вопроса в конце XIX века выдвинулся норманист Вильгельм Томсен. После того, как в России в 1891 году была опубликована его работа «Начало Русского государства»[182], где были с наибольшей полнотой и ясностью сформулированы основные аргументы в пользу норманнской теории, многие русские историки пришли к мнению, что норманнское происхождение Руси можно считать доказанным. И хотя антинорманисты (Иловайский, Гедеонов и др.) продолжали свою полемику, большинство представителей официальной науки обратилось к норманистским позициям. В учёной среде установилось ложное представление о произошедшей в результате опубликования работы Томсена победе норманистской концепции истории Древней Руси. Прямая полемика против норманизма почти прекратилась. А.Е. Пресняков, например, полагал, что «норманистическая теория происхождения Русского государства вошла прочно в инвентарь научной русской истории».[183]
Также основные положения норманнской теории признавало подавляющее большинство советских учёных. Надо отметить, что при этом в XVIII — начале XX вв. западноевропейские историки признавали тезис об основании скандинавами Древней Руси, но специально этой проблемой не занимались. На протяжении почти двух столетий на Западе было всего несколько академических норманистов.
Крупнейший учёный А.А. Шахматов посвятил одну из своих книг проблемам происхождения славянства, русского народа и Русского государства. Отношение Шахматова к норманнской проблеме всегда было сложным. Объективно его труды по истории летописания сыграли важную роль в критике норманизма и подрывали основы норманнской теории. На основании текстологического анализа летописи, им был установлен поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей. Но вместе с тем он, как и подавляющее большинство русских учёных того времени, стоял на норманистских позициях.[184]
В начале 30-х годов XX века на смену учёным старой школы пришла «красная профессура», «учёные новой формации». Но вплоть до середины 30-х годов у основной массы историков сохранялось представление о том, что варяжский вопрос уже давно решён норманистами. Первыми с антинорманистскими идеями выступили археологи, направившие
Но советские учёные-археологи не смогли выработать критерий исследования, при котором об этнической принадлежности захоронения должен свидетельствовать не погребальный инвентарь, а антропометрические показатели, позволяющие точно определить расовый тип. Вещи обнаруженные в захоронениях не могут дать представления об этнической принадлежности их владельца. Можно ли допустить такое, что через тысячу лет археологи будущего будут писать, что русские жили там, где обнаружены остатки деталей автомата Калашникова? Сейчас с этим оружием воюет полмира, и данное утверждение кажется абсурдным. Но то же самое касается и древней истории. Почему керамика или украшения не могли быть обыкновенной модой, а оружие таким же «интернациональным» воинским атрибутом? Точно установить этническое происхождение в захоронении может только антропологическое изучение скелета и интерпретация обнаруженные родовых знаков (если такие находки имеются) при учёте всего погребального комплекса с реконструкцией похоронного обряда, насколько это возможно. Разумеется, расовое изучение останков возможно только при исследовании захоронения с трупоположением. Если мы имеем дело с трупосожжением, то установить этническое происхождение умершего крайне сложно.
Но теория Арне получила в последующие десятилетия поддержку со стороны языковедов. Была сделана попытка при помощи анализа топонимики Новгородской земли подтвердить существование в этих местах значительного числа норманнских колоний. Это очередное норманистское построение также было подвергнуто критическому разбору и опровергнуто. Северно-русская топонимика, скорее, связана с топонимикой Северной Германии (в части бывшей ГДР), где и находились заморские «варяжские земли».
После завершения перелома в историографии, связанного с утверждением «марксисткой школы», первым с прямой критикой основных положений норманнской теории выступил В.А. Пархоменко. Он разобрал основные доводы норманнской теории и показал, что они не основываются на серьезном анализе всей совокупности источников, и поэтому совершенно неубедительны.[186]
Процесс возникновения государственности на Руси в сороковых годах исследовал В.В. Мавродин, в частности, он рассматривал вопрос об участии норманнов в формировании государства на Руси. В его книге признавалось норманнское происхождение княжеской династии, но вместе с тем указывалось, что династия «быстро слилась с русской, славянской правящей верхушкой» и стала бороться за её интересы.[187] Но в то же время следует отметить, что в тексте монографии имелись и прямые формулировки, преувеличивавшие роль норманнов в процессе образования Древнерусского государства.[188]
В послевоенные годы критика норманизма получила своё развитие в работах С.В. Юшкова.[189] По мнению В.П. Шушарина, норманнская теория «...превратилась в средство фальсификации истории, то есть стала концепцией, лежащей вне науки».[190] И.П. Шаскольский придерживался более мягкой точки зрения, полагая, что норманизм — это научная теория, опирающаяся на длительную научную традицию, и критика этой теории должна носить характер серьезной, глубоко обоснованной научной полемики.[191]
В.В. Фомин, однако, справедливо указывал на фиктивный характер советского антинорманизма, когда, с одной стороны, говорили о том, что викинги-скандинавы не имели отношения к процессу образования Древнерусского государства, но с другой — продолжали считать ими варягов. «Сохранив основополагающий тезис норманизма о скандинавской природе варягов, — пишет Фомин, — советские учёные впали в самообман, убаюкивая себя мыслью, что антинаучность норманизма доказана марксистской наукой, а под «настоящими норманистами» стали понимать лишь тех, кто «утверждал неспособность славян самим создать своё государство».[192]