Откуда взялся этот Клемент?

Пирсон Кит А.

Инспектор Брамптон поворачивается к констеблю Марш:

— Так что, кто бы ни прикончил Бингема, он, можно сказать, оказал нам услугу, верно?

Та выражает согласие с шефом неспешным кивком.

— Тем не менее нам все же необходимо установить, что с ним произошло, — продолжает инспектор. — Мы не можем оставить без внимания преступление с применением огнестрельного оружия на нашем участке, мисс Бакстер.

— Понимаю, — мямлю я.

Перечисленный «послужной список» совершенно не соответствует человеку,

которого я знала. Наверное, в этом-то и заключается проблема — по-настоящему Клемента я так и не узнала.

— Значит, вы абсолютно уверены, что никогда не слышали о Кенни Бингеме?

— Уверена.

— С другой стороны, возможно и такое, что вы просто не знали Бингема по имени, только в лицо. Можем мы показать вам его снимок?

Меня терзает страх, что я сломаюсь, едва лишь взглянув на фотографию Клемента. Но чем же я могу обосновать свой отказ от опознания?

Деваться некуда, и я киваю.

Констебль Марш снова лезет во внутренний карман и на этот раз извлекает сложенный листок бумаги. Разворачивает и передает мне.

Осторожно беру распечатанную фотографию.

— Это Кенни Бингем, — зачем-то поясняет женщина.

Собираюсь с духом и бросаю взгляд на снимок.

«Да нет же! Это мистер Черный!»

Очень сомневаюсь, что образ Кенни Бингема — или же его альтер эго, мистера Черного, когда-либо вызывал такую радость, такое облегчение. Мне требуются поистине титанические усилия, чтобы не дать этим эмоциям проявиться у меня на лице.

— Сожалею, но я не видела его прежде.

— Вы совершенно в этом уверены? — настаивает инспектор Брамптон.

— Совершенно.

Стоит мне выдать очередную порцию лжи, причем совсем уж беззастенчиво, в голове у меня автоматически возникают два вопроса. Что произошло после того, как я ударилась головой о кухонную стойку, и где же, черт побери, Клемент?

Я возвращаю снимок констеблю. Детективы переглядываются, и инспектор глубоко вздыхает.

— Что ж, мисс Бакстер. Мы остаемся со сложнейшей загадкой на руках, и отталкиваться нам практически не от чего. Я отчасти надеялся, что вы поможете нам восполнить недостающие звенья, однако ваша потеря памяти… хм, как бы выразиться… несколько разочаровывает.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Вы абсолютно уверены, что вошли в дом одна?

— Да, конечно, уверена.

— В этом-то и заключается проблема. Кто-то убил Кенни Бингема, мисс Бакстер, но при этом вы утверждаете, будто вошли в дом одна.

Его заявление звучит практически как обвинение.

— Надеюсь, вы не предполагаете, что это я его убила?

— Вовсе нет. Уж в этом-то мы уверены.

Ответов я жажду так же сильно, как и инспектор Брамптон, вот только вопросы у нас разные. Несмотря на мои отчаянные старания изображать спокойствие и безразличие, боюсь, ему вполне достает опыта распознать

в моем поведении игру.

— Вам интересно, мисс Бакстер?

— Простите?

— Вижу, вам интересно, почему мы столь уверены, что Бингема убили не вы.

— Э-э…

— А уверены мы из-за причины его смерти.

Детектив подается вперед на стуле и смотрит мне прямо в глаза:

— Кто-то ударил его по голове с такой силой, что он скончался от внутричерепного кровотечения в машине скорой помощи, не доехав до больницы.

Снова тянусь за стаканчиком, чтобы хоть как-то скрыть охвативший меня ужас.

— Не поймите меня превратно, мисс Бакстер, но этот кто-то явно был значительно крупнее и сильнее вас.

Инспектор снова выпрямляется, и в палате воцаряется напряженная тишина. Я продолжаю потягивать воду, обдумывая откровение полицейского.

— Далее, нам известно, что выстрелил в вас именно Бингем, поскольку на его руке обнаружены следы пороховых газов, — продолжает Брамптон. — Однако у нас по-прежнему нет никаких догадок насчет личности его убийцы.

— Или того, кто вызвал скорую помощь» — добавляет констебль Марш.

— Именно. Того, кто сделал звонок с вашего домашнего телефона. Это был мужчина с лондонским акцентом. Данное обстоятельство вам что-нибудь подсказывает?

Решаю перейти к новой стратегии: прикидываться дурочкой и говорить как можно меньше.

— Ничем не могу помочь.

— Да бросьте, мисс Бакстер, — фыркает инспектор. — Нам известно, что кто-то находился в вашем доме. Мы сняли отпечатки пальцев буквально с каждой поверхности на вашей кухне, и один набор отпечатков идентифицировать пока не удается. Как раз тех самых, что были оставлены на телефонном аппарате. Так кто этот человек?

— Я не знаю.

— Ладно. У нас имеется кое-что, способное освежить вашу память.

Он кивает констеблю. Женщина достает смартфон и несколько раз постукивает по экрану. Затем протягивает телефон мне, достаточно близко, чтобы я смогла увидеть зернистый фотоснимок, наверняка с какой-то камеры видеонаблюдения.

— Кто он? — спрашивает она, указывая на пиксельное лицо Клемента. — Вы попали на камеру в центре города, в обществе вот этого крупного мужчины.

«Черт-черт-черт! Что же сказать?»

Я прижимаю пальцы к вискам и закрываю глаза. Уж не знаю, как полицейские истолкуют мое поведение, но мне необходимо выиграть хоть немного времени.

Секунды собираются в минуту, и терпение детективов истощается.

— Так кто он, мисс Бакстер? — повторяет констебль Марш.

Внезапно в памяти всплывает один из советов Клемента: если уж врешь, то держись ближе к правде.

— Это… это… разнорабочий, — брякаю я наконец.

— У него есть имя, у этого разнорабочего? — подключается инспектор Брамптон.