Отлученный (сборник)
Шрифт:
Шофер зажмурился, чувствуя, что правая рука, та, которой он мог бы выхватить пистолет, налилась неимоверной тяжестью.
Услышав бульканье, он открыл глаза - жидкость чуть ли не с верхом заливала банкноты. Младший щелкнул зажигалкой и бросил ее, горящую, в отражатель. Все трое отскочили. В рефлекторе бухнуло, и столб огня, ворча, взвился к потолку. Волна раскаленного воздуха обжигала щеки.
Они добросовестно подождали, пока огонь не угас. Олэн размешал пепел. Он воображал, будто его спокойная уверенность поставила братьев
Старший все еще держал в руках двухлитровый бидон. В шутку он поболтал им, словно хотел облить Олэна, и несколько последних капель испачкали роскошный галстук. Шварц закинул пустую посудину в дальний угол, и она с грохотом покатилась по полу.
– Сменишь галстук, и все дела, - проворчал он.
– Тем более, это его любимое занятие, - презрительно хмыкнул младший.
Олэн нервно сглотнул и попытался улыбнуться. Ему хотелось одновременно и убить их на месте, и быть верным рабом. Убить - за бесконечную череду унижений, а служить - потому что Шварцы делали то, о чем он, Олэн, только мечтал, и еще потому что другие бандиты трепетали от одного их имени.
Слово «Шварц» звучало, как наждаком по горлу, а с точки зрения Олэна, напоминало предсмертный хрип. И позвоночник сам собой сгибался. Короче, парень чувствовал, что готов ползать перед ними на брюхе.
Они вернулись в кабинет. На столе рядком лежали пять ровненьких пачек.
Франциск Первый стоял рядом со шляпой, так что рука почти касалась полей. Взгляд его скользнул по испорченному галстуку шофера и притворно невинным физиономиям братьев.
– Готово, - сказал Олэн.
– Спасибо, - отозвался Франсуа.
Шварцы уселись. Главарь взял из каждой пачки по две бумажки и вручил Олэну.
Тот сунул десять миллионов в карман.
– Годится?
– для проформы спросил Франциск Первый.
Олэн молча кивнул.
– Может, потвоему, маловато?
– поинтересовался Шварцстарший.
– Будь мало, я бы так и сказал, чай, не сосунок, - заявил шофер.
– Захочешь поболтать - не стесняйся, - пробормотал младший.
– Сходика взгляни, как там машины, так оно будет лучше, - поотечески предложил Франциск Первый.
Олэн покорно ушел.
Робер и Роже невозмутимо пересчитали свои тридцать два миллиона на каждого и стали прощаться.
Они ехали к себе в деревню. Их не травили, как волков. И оба предпочитали не задерживаться в слишком наэлектризованной атмосфере, окружающей людей, чьи фото есть во всех участках и полицейские их видят каждый день, в атмосфере обнаженных нервов.
Роже и Робер отлично знали, что в этой ситуации неверно понятая шутка ведет к безвременной кончине и исчезновению в топке бойлерной, благо, она в подвале.
Франсуа Кантэ и братья Шварц выпили еще по бокалу. Они остались втроем. По правде говоря, их это вполне устраивало. Главарь и его подручные обитали
Время от времени все трое ходили в кино, а остальное время упорно отгораживались от разгневанного общества стеной из банкнот, в последние месяцы изза нескольких тяжелых потрясений казавшейся особенно тонкой.
– Сейчас нам и эти крохи чертовски пригодятся, - заметил Франсуа.
– Если мы хотим вылезти из дерьма, надо в десять раз больше, - буркнул Шварцстарший.
– А мы этого страсть как хотим, - поддержал младший. Жизнь загнанного зверя - самая дорогая на свете.
– Хотите - завтра можно коекуда съездить… Я тут, еще до той истории, приметил коечто интересное - предложил Франсуа.
«Той историей» называлось проклятое место, откуда они под градом пуль едва унесли ноги. Произошла она в Тулузе. Хорошо, Олэн додумался заранее привести тачку в порядок.
«История» делила их календарь на две части: «до того» и «после того».
– А что там?
– спросил старший.
– Акробатический номер. Займет не больше пяти секунд. Нам даже не понадобятся Робер и Рожэ.
– На две доли меньше. Уже в кайф.
– Все успеем подготовить за неделю, - продолжал Франсуа.
Младший приподнял лежавшую на столе шляпу и обнаружил револьвер.
– Все те же старые добрые штучкидрючки, а?
– осклабился он.
Трое бандитов улыбались друг другу, как дипломаты за разговором о «холодной войне».
Три головы склонились над столом. Когдато здесь обсуждали куда более мирные планы на будущее. И как инкассаторам не пожалеть, что у этой троицы попрежнему не удавалось отбить аппетит!
Глава 4
Олэн жил на первом этаже директорского дома. Из гостиной он сделал спальню, мастерскую и все остальное. Ванная располагалась по другую сторону коридора.
У него не было необходимости жить здесь. Фотографии Франсуа Олэна в картотеке уголовной полиции не было, ни одна газета не упоминала его имени в связи с последними «показательными выступлениями» (как удачными, так и нет).
Олэн открыл шкаф с коллекцией галстуков. Более трех сотен штук. Он развязал измазанный Шварцами экспонат и в бешенстве зашвырнул в противоположный конец комнаты.
На бедре в кожаной петле Олэн носил короткоствольную девятимиллиметровую «беретту». Он быстро скользнул рукой под пиджак и на повороте выхватил пистолет.
Поглядев на свое отражение в большом зеркале, Олэн нашел, что неплохо смотрится вот так, с небрежно приопущенной «береттой» в руке.
Он повторил движение, чуть изменив позу. Получилось достаточно быстро и резко. Олэн продолжал совершенствоваться. Вряд ли противник сумел бы выстрелить быстрее. Не зря же он тренировался последние несколько месяцев.