Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
Все, что смог сделать Кенниг - коснуться ладонью двери, не надеясь, правда, ни на что... А та вдруг открылась.
С улицы пахнуло прохладным ночным воздухом.
Перешагивая порог и гася Знак Льда, водяной колдун на миг оглянулся: надгробие сдвинулось на место... А ледяная дорожка, протянувшаяся к самой двери, медленно, но верно расширялась.
Мужчина не запомнил, как он добрался до домика вдовы. Медленно зашел внутрь, рухнул на свободную лавочку...
В ладонь вцепилась жаркая ладошка:
– Господин Кенниг, вы
Винтар с трудом приподнял тяжелые веки, разглядев в неверном свете занимающегося рассвета перепуганное лицо Эрменгильды.
– Вернулся. Куда ж я денусь?..
– даже говорить было трудно.
– А я... Я ночью встала, выглянула, а вас нет! Потом смотрю, ваш, инквизитоский плащ здесь, а менриховского - нет. Я Менриха растолкала, ничего ему не сказала, в спальню прогнала, а сама вас ждала...
– Зачем?..
– Я же не знаю, что с вами, когда вы вернетесь, - торопливо пояснила девушка.
Кеннигу было абсолютно плевать на ее объяснения. Все что ему хотелось, это лечь на лавку, и спокойно умереть.
Только кто б ему дал.
– Ох, вы, наверное, устали?
– не успокаивалась госпожа фон Оффенбах.
– Давайте, я Менриха разбужу, и вы в спальне ляжете...
– Не надо...
– тихо буркнул колдун, ложась на лавку прямо как сидел. Точнее будет сказать - Кенниг попросту на эту самую лавку завалился.
Спать, спать, спать...
– Ой!
– удивленно охнула болтливая девушка.
– А у вас на подоле плаща льдинка прилипла...
Льдинка... С этим словом было связано что-то важное, что-то серьезное. Дело не в замороженном склепе, нет. Было что-то иное. Льдинка... Льдинка...
Память отказывалась признаваться, где Винтар мог слышать это слово, да и сам колдун так вымотался, что ему уже было, по большому счету, все равно...
– Вы колдовали, да? Я чувствую что-то, но не пойму...
Впрочем, Винтар этого уже не слышал...
...Поспать колдуну удалось всего пару часов. Вскоре в дверь постучали и в домик вдовы заглянул секретарь:
– Пора ехать! Кареты готовы к отправлению.
Видно, ратману стало полегче.
Кенниг с трудом поднял голову от скамьи. Сидевшая в ногах у него Эрменгильда, видимо, так и не отправившаяся спать, поспешно вскочила, шагнула вперед, закрывая собой лежащую на лавке фигуру и зачастила:
– Да-да, конечно, сейчас выйдем!
Секретарь как-то странно скривился, словно ему что-то очень не нравилось в происходящем, но говорить ничего не стал. Кивнул и молча закрыл дверь.
До кареты водяной колдун доковылял с трудом. Менрих, конечно, предлагал подставить руку, помочь добраться до экипажа, но Кенниг тихо буркнул:
– Как это будет выглядеть?
– Но я могу создать иллюзию, что я не помогаю вам, а иду сзади!
– возмутился мальчишка.
– Сам справлюсь, - огрызнулся Винтар.
Буквально упав на мягкий диван в карете, Кенниг с тихим стоном откинулся на спинку. Надо было все-таки
Хотя с другой стороны, надо было просто не делать глупостей и не пытаться определить пределы своих возможностей...
Кареты проехали старый жальник, выкатились за пределы деревни, а вслед экипажам летело отчаянное, многоголосое:
– Чудо! Святой явил чудо! Стены склепа во льду! Он не тает!..
Часть вторая
Следующая неделя показалась Винтару бесконечной. Все происходящее воспринималось через какую-то дымку то ли дремы, то ли головокружения. Перед глазами все плыло и качалось. Кенниг с трудом заставлял себя по утрам погрузиться в карету, а вечером выйти из нее. Менрих, на плечах которого лежала ответственность, чтобы все выглядело благопристойно, был уже готов проклясть все и вся. Молодой колдун не мог постоянно удерживать иллюзии, и с каждым разом они получались все хуже, все неправдоподобнее... Еще немного, и ратман обязательно заметит - что-то не так.
Лишь к исходу седьмого дня, когда путешественники в очередной раз остановились переночевать - на этот раз в гостинице "Волк и пони", расположенной на улицах славного города Пренцлауэра - Кенниг стал замечать, что ему вроде бы стало чуть полегче. Закрыв дверь номера, снятого на деньги все того же любезного ратмана Таузига, водяной колдун вдруг понял, что по лестнице на второй этаж он поднялся даже не шатаясь и не хватаясь за перила, как утопающий за протянутую руку. А это значило, что силы постепенно начали возвращаться.
Проблема, правда, была в другом. В Пренцлауэре, похоже, предполагалось, что гости очень доверяют хозяину гостиницы - замков в номере не предполагалось вообще. И вот когда Кенниг, покосившись на хлипкую дверь, попытался всего лишь приморозить ее к дверному косяку, с ладони сорвалось лишь несколько снежинок. А у самого колдуна так закружилась голова, что мужчина невольно покачнулся, оперся рукой о стену...
Перепуганная Эрменгильда рванулась к нему:
– Как вы, господин Кенниг?!
– все эти дни девушка пыталась разузнать, что же делал колдун той ночью, но в ответ получала только злой взгляд. Винтар был совершенно не расположен делиться воспоминаниями.
– Все нормально, - выдохнул колдун, с трудом выпрямляясь.
Перед глазами все плыло и качалось, как тогда, в склепе. Было трудно вдохнуть - грудь словно ледяными оковами стянуло, а пальцы онемели настолько, что колдун попросту не чувствовал собственных рук.
Слишком рано. Он слишком рано поверил в собственные силы, понадеялся, что раз ему стало лучше, то и колдовать сможет как раньше. Дурацкая мысль, идиотское самомнение, глупая привычка решать все проблемы с помощью водяной и ледяной магии.