Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
Эрменгильда, так и не понявшая, что произошло, догнала Винтара, положила руку на плечо:
– Что случилось, господин Кенниг?
– обогнала его, заглянула в глаза: - У вас все в порядке?
– и охнула, разглядев, как темнеет радужка, сменяя цвет от зрачка к краям со светло-голубого на карий.
Винтар остановился. На несколько мгновений прикрыл глаза. От ладони Эрменгильды распространялось ощутимое тепло. Даже не тепло, скорее, жар.
Мужчина мотнул головой и тихо обронил:
– Все в порядке. Пошли.
Но
– Магия... Здесь везде магия...
Кенниг перевел на нее взгляд:
– В смысле?
То, что Эрменгильда не ошибается, колдун уже прекрасно знал, но что она сейчас имела в виду? Что рядом кто-то колдовал? Что поблизости находится созданная колдовством Винтара и зачарованная Аурунд ледяная бабочка? Или что-то иное?
– Что вы имеете в виду?
– заинтересовался тоже ничего не понявший Менрих.
Молодая ведьма перевела взор на юношу:
– Магия... Она здесь словно в воздухе разлита. Как туман. Когда он вокруг - им дышишь, хотя совсем этого не замечаешь. Вот и магия сейчас... Она вокруг, она повсюду...
Плохо дело. Каков бы не был Талант у девчонки, заполучившей магическую бабочку, кажется, за прошедший месяц служанка развернулась вовсю...
Осталось только выяснить, в чем заключается ее Дар или Талант. Внешне замок за время отсутствия Винтара не изменился.
Хотя... С другой стороны, если подумать, Кенниг вытащил магический артефакт из колодца около полугода назад. Все это время ледяная бабочка находилась у служанки, владеющей неизвестным даром. А сколько амулет пролежал в колодце? Когда он туда попал и насколько сильно было его действие весь тот срок, пока он находился в воде?
Вопросов все больше и больше
А потому нужно как можно скорее найти того, кто сможет дать ответ.
За постой ведьма действительно не взяла ни геллера. Лишь перед самым отъездом из Бильхофштайна, внезапно спросила:
– Мальчика в ученики не оставите? У него есть способности.
Барнхельм покосился на приятеля, но ландскнехт только плечами пожал, предлагая рейтару самому дать ответ.
Росперт оглянулся на Кайо. Тот как раз проверял подпругу у своего ослика. Ну, или делал вид, что проверяет - слишком уж напряженно выглядела спина мальчишки. Словно ребенок ждал ответа и безумно боялся его...
Если б шщварцрейтар услышал этот вопрос лет пять назад - согласился бы не раздумывая. Да еще и приплатил - так же, как сделал, когда нашел младенца. Но сейчас...
– Эй, киндеритто, хочешь здесь остаться?
Мальчик медленно обернулся, облизнул губы:
– Я...
– запнулся на полуслове, зажмурился и отчаянно замотал головой.
Барнхельм перевел взгляд на ведьму:
– Не сегодня.
Аотни Метцель кивнула:
– Я понимаю. Жаль, конечно.
Из домика осторожно выскользнула черная кошка. Села на пороге,
Мгновенно успокоившийся Кайо выпустил уздечку ослика, шагнул к зверьку и, присев на корточки, начал гладить черную шерстку. Кошка благосклонно разрешала это делать.
Ведьма молчала, не отрывая глаз от ребенка. А Кайо почувствовал ее взгляд, вскинул голову:
– А можно... Я еще зайду, попрощаюсь?..
Мальчик не договорил, но Метцель и так его прекрасно поняла:
– С Дадой? Конечно!
Мадельгер только хмыкнул: у огненной ящерицы, оказывается, еще и имя было. Его саламандра похвастаться этим не могла.
– Не обожгись только, - продолжила ведьма.
Кайо, уже шагнувший на порог, удивленно обернулся:
– Разве Дада может обжечь?! Она же хорошая!
Ведьма улыбнулась:
– Иди уже...
Мальчишка скрылся в доме.
– А... кошку как зовут?
– осторожно уточнил Росперт, чувствуя себя обязанным сказать хоть что-то.
– Ундину? Лутта. Правда, ее обычно не зовут, она сама приходит, - улыбнулась женщина.
Черная бестия, догадавшись, что речь идет о ней, дернула ухом. В разные стороны полетели блестящие капли воды.
– А... Они между собой не сорятся?
– Кто ж им даст.
На порог выскочил запыхавшийся мальчишка.
– Ты что такой красный?
– прищурился ландскнехт.
Кайо посмотрел на него кристально честным взглядом:
– Спешил! Вы же ждете!
Мальчик явственно что-то не договаривал. Впрочем, ни у рейтара, ни у ландскнехта не было настроения, выяснять, что же скрывал ребенок.
Дворецкого обнаружили в коридорах донжона. Молодой мужчина, сложив руки на груди, следил за тем, как двое слуг меняют тяжелые шторы на окнах.
– Живее, лентяи! Мне давно уже пора быть в приемной у Его Светлости, а я здесь с вами торчу!
Кенниг нахмурился. Пусть память колдуна периодически и сбоила, но в тех обрывках воспоминаний, что продолжали храниться в голове, не было ни малейшего намека на такие вспышки гнева всегда очень спокойного мажордома. И это только за последние пять лет. О периоде правления Аурунд и говорить нечего, Бертвальд рот тогда боялся лишний раз открыть.
Тогда что творится? Может, магия виновата?
Винтар покосился на Эрменгильду. Лицо девушки заливало неестественная бледность - словно она опять попала в плен к инквизитору. Молодая ведьма поймала взгляд мужчины и чуть шевельнула губами. Кенниг скорее прочел, чем услышал: "Здесь магия...".
Плохо дело. И с каждым мигом становится все хуже.
– Господин мажордом?
Мужчина вздрогнул всем телом. Резко обернулся:
– Господин маг?
– по крайней мере, Винтара он узнал. А значит, неизвестное колдовство не походило на магию Аурунд, не затрагивало память.