Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
А за всем происходящим наблюдала, надменно прищурив глаза, сидевшая на краю луга черная кошка...
Уже в замке барон поймал за локоток пробегающую мимо служанку:
– Как госпожа баронесса?
– для Мадельгера осталось загадкой, как мужчина умудрялся все это время сохранять ледяное спокойствие.
Девушка присела в неловком книксене и, стрельнув глазками в сторону обнаженного торса Мадельгера, покраснела и пролепетала:
– Мэтр Гуальдрих наложил примочку на ожог и сказал, что все будет в порядке.
Барон
– Пусть Хекка пошлет пару людей на луг - надо помочь... И передай госпоже баронессе, что господин рейтар с друзьями задержится в замке как минимум до завтра.
– Я ландскнехт, - обижанно буркнул Мадельгер. В голове у разноглазого творился сейчас такой кавардак, что для него было крайне важно чтоб его правильно называли.
– Да хоть йомсвикинг!
– отмахнулся барон.
– Иво, проводи нашего гостя в свободную комнату... И найди остальных, в конце концов! Здесь где-то был еще один наемник с мальчишкой!..
Гостевая комната была явно расчитана на знатного гостя: мягкие ковры на полу, резьба на деревянных панелях, которыми обшиты стены, мягкая перина кровати, платяной шкаф, заполненный одеждой, витой шнурок колокольчика для вызова слуг...
Слуга склонился в низком поклоне и выскользнул из комнаты.
Для того чтоб вернуться через несколько минут:
– Ее Милость приглашает Вас отужинать.
– Я не голоден, - мрачно буркнул ландскнехт.
Сейчас ему меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было.
Повторять второй раз не пришлось. Дверь мягко скрипнула, и слуга выскользнул из комнаты.
Мадельгер подождал несколько минут и осторожно выглянул в коридор.
Ни единой живой души.
По крайней мере, сторожить, чтоб ландскнехт не сбежал, его не собирались.
Кажется.
Впрочем, Мадельгеру сейчас было не до этого, нужно было хотя бы просто привести мысли в порядок, разобраться в себе и в происходящем.
И, например, призадуматься, знает ли барон о Храме то, о чем рассказывал Орд Цейн...
Разноглазый скинул сапоги, и повалился на кровать, закинув руки за голову. Перемазанные сажей брюки немилосердно пачкали дорогое атласное покрывало, вода с кожи мгновенно пропитала матрас, но Мадельгеру было на это наплевать.
В комнате сгушались сумерки, и мужчина сам не заметил, как задремал...
...Он находился на той хрупкой грани между сном и явью, что порой возникает, когда вымотаешься за день...
Чуть слышно скрипнула дверь, и в комнату проскользнула легкая тень. Вокруг тонкого запястья был обмотан лоскут белоснежной ткани...
Женщина на миг замерла подле кровати, шагнула к шкафу и вытащила с верхней полки легкое покрывало. Бержно укрыла им задремавшего наемника и, на миг прикоснувшись губами к разгоряченному лбу, выскользнула из комнаты...
...Мужчина
Из окна веяло весенней прохладой, и ландскнехт - раз уж шиковать, так по полной!
– стянул с кровати покрывало и накинул его на плечи.
Легкие шаги в коридоре, робкий стук:
– М-можно? Вы не спите?
– и, не дожидаясь ответа, в комнату проскользнула Эрменгильда.
За прошедшее время она успела переодеться, сменив мужской наряд на простенькое коричневое платье - лишь у ворота виднелась тонкая ниточка серебрянного шитья.
Девушка замерла у самой двери, словно готовилась в любой момент убежать...
– Не сплю, - мрачно согласился Мадельгер, поднимая тяжелый взгляд на сестру.
Та вздрогнула - на миг показалось, что в его зрачках пляшут отблески пламени.
– Я...
– начала она, запнулась и попыталсь начать снова: - Я никогда не знала, что у меня есть брат...
– Да нет у вас никакого брата, и никогда не было!
– не выдержал он.
– И, госпожа фон Оффенбах, хватит...
– Эрменгильда, - перебила она его.
– Меня зовут Эрменгильда, - помолчала, сглотнула комок, застрявший в горле и продолжила: - можно "Хильди", - и совсем уж тихо, почти шепотом закончила: - Меня так мама всегда называла...
Ему словно пощечину дали...
Мужчина поднял тоскливые глаза на сестру: пламя, пляшущее в зрачках, потухло, оставив лишь подернувшиеся пеплом угли:
– А меня - "Гери"...
– в голосе звучала горечь: - Или "Энцьян"...
Девшка медленно шагнула вперед, присела рядом с братом на кровать... А потом медленно опустила голову ему на плечо...
Он вздрогнул, бросил на сестру короткий взгляд, но не отстранился.
Так они молча и просидели до самой темноты...
Завтракал Мадельгер в своей комнате. Мужчине по-прежнему меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было.
Правда, долго уединение не продлилось: стоило проглотить последний кусок, как в дверь постучали:
– Его Милость приглашает Вас к себе в кабинет, - доложил деликатно заглянувший в комнату слуга.
– Сейчас, - мрачно буркнул Оффенбах.
– Оденусь - приду.
– Вам помочь?
– Сам справлюсь!
Уж рубашку-то он сможет на плечи накинуть.
Правда, для того, чтоб найти в платяном шкафу что-то подходящее, пришлось постараться. Нет, все было вполне подходящее по размеру - то ли специально подготовили, то ли портного заранее пригнали?
– но расцветка! Елиный, что это была за расцветка! Рубашки все как на подбор, белоснежные, украшенные тонким кружевом... Камзолы - строгих темных оттенков...