Отмеченный Судьбой

Беспалова Екатерина

Катя тепло улыбнулась:

– Я буду очень благодарна, если вы захватите и меня с собой. Как бы не хотелось признавать, но, похоже, твой брат прав.

– Шторм никогда не ошибается, в отличие от Ерёменко, – снова вставил свои пять копеек Александр.

– Да без проблем, Катрин! – кивнул Стас, пропустив мимо ушей болтовню непутёвого родственника, и галантно подставил свой локоть, позволив опереться на него.

Самая

красивая девушка в классе, самая красивая девушка в школе – его соседка и дама сердца. Но, к сожалению, он не был героем её романа, что неимоверно злило. Возможно, хотя бы сегодня она разглядит в нём кого-то большего, чем просто друга. Стас бросил быстрый взгляд на Катину руку, лежавшую на его руке, и улыбнулся.

Отказом девушка не отвечала, всегда принимала ухаживания, а значит, всё-таки была надежда, что выпускной вечер, хорошее настроение и неотразимый образ сыграют в его пользу. Собственные мысли действовали успокаивающе. Отбросив сомнения, Стас решил довериться Судьбе, у которой, как всегда, имелись свои собственные планы на этот счёт…

Глава 1.3. Отголоски прошлого

– Почему Вы не вышли на связь сразу же после случившегося?

Мужчина в возрасте сорока пяти лет не сводил пристального взгляда со своего подчинённого. Морщины и редкие проблески седины в волосах выдавали его возраст, однако ни усталость, маячившая время от времени в глазах, ни мрачное выражение лица не могли заставить офицера выглядеть старше своих лет. В свете всех происходивших событий, полковник казался угрюмым и чрезмерно серьёзным, однако те, кто хорошо его знали, не сомневались: за грозным обликом скрывался не лишённый чувства юмора человек со своими достоинствами и недостатками.

Возможно, из-за потери сына несколько лет назад или же из-за самой обстановки, в которой они все находились, Денисов старался не повышать голоса на солдат и предпочитал сначала разобраться во всём, и лишь потом выносил приказ о наказании того или иного служащего лица. Психика и так оставляла желать лучшего, а становиться причиной суицида – перспектива непривлекательная.

Полковник тяжело дышал, ощущая, как горячий воздух давит на лёгкие. Жара, будь она не ладна! В полевой палатке, где находился он, капитан Терехов и младший сержант Шторм было душно. Уже полчаса офицеры пытались выяснить обстоятельства, при которых пострадали солдаты, патрулируя горную местность, связывавшую южное горное селение со штабом. Но паршивец упорно молчал, словно намеренно скрывая детали.

– Я не хотел подвергать панике главный отряд, – как будто прочитав мысли офицера, ответил Александр.

Волновался ли он? Скорее, нет, чем да. За последние несколько месяцев рапорты вошли в привычку, ведь изменять принципам никогда не входило в его правила: неважно, признавал свои ошибки или нет. Он поступал так, как велел разум: разум и проснувшаяся не так давно совесть. Внеочередные наряды поначалу бесили, но, скрипя зубами, всё же приходилось мириться с «несправедливым» наказанием, а потом произошла «беседа» со старослужащими…

– Подвергать панике? – раздался эхом вопрос Денисова, вернувший парня из мрачных воспоминаний. – Я что-то не припомню случая,

чтобы капитан Терехов хоть когда-нибудь начинал паниковать.

– Ничего серьёзного не произошло, товарищ полковник, – продолжал стоять на своём Александр. – Мы просто не сразу заметили ловушки.

Шторм замолчал. Офицеры так же не говорили ни слова.

– Продолжайте, – устало нарушил тишину Денисов.

– Пока обезвреживали растяжки, время первого выхода на связь прошло. Рядовой Кочетов пытался связаться с капитаном Тереховым, следуя инструкциям, но я не позволил этого сделать, так как произошёл обвал камней с отвесной стены. Вы знаете, что камни редко срываются с обрыва самостоятельно. Заняв позиции, мы приготовились отразить удар, но всё было тихо. Никаких лишних движений по периметру в поле зрения. Стечение обстоятельств, только и всего. Остальное Вам известно из рапорта товарища капитана.

Шторм посмотрел на полковника, который, слушая доклад, крутил в руках пачку сигарет.

– И Вы считаете, товарищ младший сержант, что ничего серьёзного не произошло? – обратился наконец Денисов к парню. – Вы не связались с главным отрядом и тем самым поставили под угрозу жизни Ваших товарищей, поскольку с местом, где стояли растяжки, могли оказаться вооружённые боевики.

Уголок губы Александра едва заметно дёрнулся. Офицер явно тянул время. Для чего? Пытался найти в услышанном хоть какую-то зацепку, чтобы наказать? Но её не было! Денисов знал это так же хорошо, как и сам Шторм. Да и если хотел наказать, уже бы давно отправил с глаз долой. Причина крылась в чём-то ещё…

– Товарищ полковник, никого, кроме моей группы и группы капитана Терехова, вокруг не было, – размеренно, но достаточно чётко ответил младший сержант. – Опасность отсутствовала, а поднимать шум из-за растяжек, которые мы с успехом обезвредили, глупо.

В палатке снова стало тихо. «Уступи!» – шепнул голос внутри. – «Спорить всё равно бесполезно, ты знаешь».

– Если Вы считаете по-другому, я готов понести любое наказание за то, что ослушался приказа товарища капитана, – пожав плечами, тихо добавил Шторм.

– Готов он… – Денисов замолчал, о чём-то раздумывая. – Вас бы в звании понизить, товарищ младший сержант, да боюсь, что к концу службы нам придётся создать новую Табель о рангах, включающую звания на десяток порядков ниже рядового. – Губы изогнулись в улыбке, а затем лицо опять приняло серьёзное выражение. – Учитывая обстоятельства и детали, о которых доложили Вы и Ваши люди, считаю, что другого выбора у Вас не было.

Александр с облегчением выдохнул – пронесло! Интересно, кому молиться в это раз?

– Но учтите на будущее: что бы ни произошло, разведгруппа всегда должна выходить на связь в заранее обговорённое время. Всегда! Вы – хороший солдат, Шторм. Мне не хочется терять такого человека, но если нарушение приказов продолжит иметь место, ни я, ни тем более товарищ капитан, не сможем Вам помочь. Обдумайте это на досуге.

Ещё мгновение они молча смотрели друг на друга, словно безмолвно общаясь, а затем тишину в палатке нарушил голос полковника:

– Можете возвращаться в лагерь.