Отмороженный
Шрифт:
– Привет, – кисло сказал он Кириллу, – Ир, уведи Стина, нам надо поговорить.
– Только недолго, тебе нельзя… – сказала жена, уводя огромного черного ньюфаундленда из гостиной.
– По-домашнему лечишься? – спросил Кирилл, раскрывая свой «дипломат».
– Приходится… – махнул рукой Макс. – Ни черта не помогают эти патентованные пилюли. А так дополнительно задействуется чувство патриотизма. Вроде получше… Ну так что за таинственность, что за намеки?
– Для тебя лучшее лекарство – хорошие новости.
– Я уже отвык от них, – сказал Макс. – Только почему
– Тут есть что обсудить, – уклончиво ответил Кирилл.
– В тот раз ты сказал, будто следует как-то использовать тот факт, что нас отстреливают, – вспомнил Макс. – Нашел? Только знай, что я начинаю тебя побаиваться. Возможно, ты затеял сепаратные переговоры еще с кем-то за моей спиной. С Аркашей, например. У него в Минюсте и прокуратуре большие связи. Я прав?
– Может, обсудим, наконец? – спокойно спросил Кирилл. – Тебе нельзя волноваться, сам знаешь. Поэтому с хорошими вестями – только к тебе.
– Валяй! – вздохнул Макс. – Ты же непробиваемый. На мое место небось хочешь?
– Нечего там мне делать, – сказал Смелянский, раскрывая «дипломат», из которого вытащил какие-то бумаги. – У нас в совете как в цивилизованных странах. Главный помощник министра – по финансам. Поэтому будь спокоен. Я всегда буду при тебе. Только прекрати жрать водку и разломай свою сауну! Иначе долго не протянешь. А ты еще нам нужен. Неизвестно, кого поставят вместо тебя… Так вот я связался со своими ребятами из ФСБ.
– Я их знаю? – спросил Макс.
– Нет. Тебе необязательно… – поморщился Кирилл. – Можешь не перебивать?
Макс кивнул, лег поудобнее, закрыл глаза.
– Когда они услыхали об этом деле, то очень обрадовались. Сначала я не понял почему. Наконец стало ясно – ведомственные обиды. Генеральный прокурор поручил это дело своему «важняку» Турецкому, о котором ты слышал. Я сказал им: ребята, закон законом, но вам лучше обойтись без санкции прокурора. Они меня поняли правильно. К прокурору не обратились, а стали прослушивать телефон известной тебе певички Светловой. И точно – в первый же день ей позвонил ее бывший муж. Представляешь? Засекли и записали.
– Думаешь, я знаю, о ком идет речь? – спросил Макс, приоткрыв один глаз.
– Это тот самый Тягунов, предположительно – наш киллер.
– Опять киллер! – поморщился Макс. – Скоро станет самой распространенной профессией. Как кандидат наук. Давай нашего назовем условно: биатлонист. Подходит?
– О'кей! – нетерпеливо сказал Кирилл и что-то записал. – Пусть будет биатлонист. Главное, чтоб стрелял хорошо.
– Полагаешь, он так будет стрелять и в кого-то другого? – усмехнулся Макс. – Когда прицелится в тебя – промахнется.
– Шутить изволите, – отмахнулся Кирилл. – Теперь самое главное. Им удалось его выследить, поскольку с бывшей женой они договорились о встрече. Удалось вычислить, откуда он звонил. Наши ребята затеяли с ним драку в кафе, где они сидели, надеясь киллера задержать. Но этот генеральский сынок оказался не промах. Положил их на пол и спокойно ушел.
– Вот бы мне такого телохранителя! – мечтательно
– Другие ребята тем временем проникли в квартиру, которую он снимал. Они нашли там его винтовку, представляешь?
– Еще нет, – сказал Макс, внимательно слушая с полузакрытыми глазами. – Ну нашли. А дальше? Отнесли в прокуратуру?
Кирилл вздохнул, глядя в потолок.
– А, все понял! – воскликнул Макс. – Как это можно использовать, ты хотел рассказать?
– Именно. – Понизив голос, Кирилл склонился к нему и спросил: – Ты уверен, что у тебя нет прослушки?
– До сих пор ты не боялся, – заметил Макс, приподнимаясь на подушках.
– До сих пор мы не имели подобной возможности… – сказал Кирилл. И подал Максу лист бумаги с написанным от руки списком.
– Это что? – не понял Макс.
– А ты прочитай.
– Ну, читаю… Вроде знакомые все лица. Ба, и этот здесь. И этот… А этих я не знаю. Странный список, должен сказать. Обычно мне подают подобные списки, когда выдвигают на Государственную премию. Сначала я вычеркиваю, потом министр, если явный перерасход. Причем он вычеркивает опять же с моей подачи. И ссылается на строгий лимит фонда. По какому принципу составлен этот список?
– До сих пор не понял, да? – усмехнулся Кирилл.
– Слушай, не говори загадками! – вспылил Макс. – Что ты хочешь от этих людей? Их надо премировать?
– Их надо перестрелять, – спокойно сказал Кирилл. – Неужели до сих пор не понял?
– Нет… – Макс смотрел на него, округлив глаза.
– У нас винтовка этого биатлониста. И есть снайперы, которые стреляют не хуже. Им ничего не стоит убивать точно так же – под затылок. Есть возможность убрать кое-кого из тех, кто баламутит общественность. Неужели не понятно? Тут в списке есть и левые и правые. Есть скандальные газетчики. Есть воры в законе. И просто воры. Есть взяточники, обнаглевшие от безнаказанности. Их отстрел – это идеальный рычаг для манипуляции общественным мнением. Каждый выстрел в момент, который избран правильно, повернет общественное возмущение в одну сторону, потом в другую. В конце концов люди успокоятся, когда привыкнут. А всякая сволочь поймет, что неправедное богатство жестоко карается. Что политические спекуляции жестоко наказываются… У нас появится, таким образом, время, чтобы спокойно довести до конца все, что мы затеяли. Я согласен, что список слишком велик. Дай Бог успеть оприходовать хотя бы треть. Вот и отбери эту треть на свое усмотрение.
– С ума сошел? – спросил Макс, глядя на Кирилла. – Переработался? Может, тебе съездить на Канары? Полечиться?
Он отшвырнул от себя листок. Кирилл спокойно поднял и снова протянул.
– Другой возможности не будет, – сказал он. – И ты это понимаешь.
– С чего вдруг? – приподнялся на подушках Макс. – Кирюша, милый, ты понимаешь, до чего ты дошел?
– Мы дошли, – сказал Кирилл. – Страна дошла. А тут появилась уникальная возможность выиграть время. Хотя бы полгода, когда все поутихнет и наконец можно будет заняться делом.