Отморозок 5
Шрифт:
В строю несчастный Бердымухамедов постоянно сбивался с ноги, а повороты в движении были для него вообще чем-то запредельным. Не помогало ничего ни внеочередные наряды лично для него, ни коллективные наказания, когда из-за ошибок Бердымухамедова весь взвод десятки раз повторял осточертевшие повороты в движении. Пацаны потихоньку даже били Рамиля, но он только еще больше тупил, во время строевых занятий, потому что еще больше боялся ошибиться. В общем, получился какой-то замкнутый круг.
Поняв, что с Бердымухамедовым, хоть ты ему кол на голове теши, все равно ничего не сделаешь, Козлов, по совету своего приятеля сержанта Мансурова решил попробовать одну хитрую штуку. Для того, чтобы Бердымухамедову не пришлось исполнять сложные повороты в движении, нас выстроили так, чтобы Рамиль оказался точно напротив стола, чтобы когда придет время выходить перед строем, ему нужно было всего-то пройти вперед, взять в руки папку с текстом присяги, развернуться кругом и зачитать текст. Казалось
Это маленькое происшествие, изрядно повеселившее наш строй, впоследствии стоило выволочки сержанту Козлову от нашего взводного. А тот, в свою очередь, на следующий день отыгрался на всем взводе, заставив нас бежать трешку в костюмах РХБЗ и в противогазах. Удовольствие, я вам скажу, получилось ниже среднего. Мы бежали по самой жаре, загребая ногами по пыльной грунтовке, обливаясь потом и задыхаясь внутри непроницаемых прорезиненных костюмов, представляя собой со стороны, наверное, весьма жалкое и даже сюрреалистическое зрелище, похожее на картину пост ядерного апокалипсиса. Я наверное потерял с потом не менее двух кило, а Ромка Бергман, уже придя к финишу, так перегрелся что потерял сознание, хотя он за эти два месяца наших совместных тренировок очень прилично окреп и немного раздался в плечах. А вот, кстати, и он.
— Можно посмотреть?
Рома подошел ко мне и показал глазами на фотокарточку Вики лежавшую на подоконнике, которую та прислала мне в письме. На этой карточке Вика стояла на фоне входа на ВДНХ в легком синем платье, которое открывало ее длинные стройные ножки чуть выше колен. Она была просто великолепна, особенно ее узнаваемый взгляд. Девушка смотрела с фотографии как большая хищная кошка, с явным чувством собственного достоинства и немного лениво, будто оценивая, прыгнуть и оторвать тебе голову прямо сейчас, или поиграть еще немножко.
— Можно, — кивнул я.
Рома осторожно взял карточку в руки и долго рассматривал улыбающуюся девушку. Потом вздохнув, он положил ее обратно.
— Красивая! И даже какая-то опасная. Это сильно читается во взгляде. Это твоя девушка? Та самая, которая тебя провожала у военкомата?
— Да, — кивнул я — Ее Вика зовут.
— Повезло тебе, такую красавицу отхватил, — еще раз вздохнул Рома, — А у меня еще никогда не было девушки. В школе девчонки со мной мало общались. Они смотрели на других парней из нашего класса: высоких, спортивных, или остроумных и харизматичных. А я ни к тем, ни к другим не относился. Я всегда был тощим, смуглым с большим носом и оттопыренными ушами. Учился всегда хорошо, но был трусливым и слабым. В младших классах, более сильные и наглые парни, меня часто били, а потом даже и бить перестали, потому что, им просто стало не интересно. В драках с одноклассниками за школой, я просто закрывал голову руками, и падал на землю, не оказывая никакого сопротивления. В общем, благодаря всему этому, среди девочек из нашего класса я совсем не котировался, да и вообще, среди всех остальных знакомых девчонок тоже. Мне иногда даже казалось, что как меня зовут, мало кто знает. Одноклассники звали меня либо по фамилии, либо кличкой «бергамот». После школы я вообще мало с кем из них общался. Не было желания ни у них, ни у меня. Потом я работал на заводе, чтобы получить запись в трудовой, для будущего поступления. С ребятами из цеха, я тоже не сошелся. У меня было очень мало общего с ними, и они не приняли меня в свой круг. Я ведь не мог одним махом высадить стакан водки, или со знанием дела обсудить грудь нашей буфетчицы Лены, так что и там я оказался белой вороной. По вечерам, после работы, зубрил химию и биологию, и мне на улицу выходить даже не хотелось. Зачем? Чтобы слоняться одному тоскливо наблюдая за гуляющими под ручку парочками? Вот и вся моя жизнь. Может быть, армия хоть что-то во мне изменит, не хочу навсегда остаться изгоем и рохлей.
— Не поверишь Рома, до десятого класса со мной было ровно все тоже самое, — подмигнул ему я. — Меня девчонки не замечали вообще. А одноклассники называли Костылем или издевательски Штангистом, намекая этим на мою худобу и физическую слабость. А школьные и дворовые хулиганы гоняли меня точно так же как тебя. Правда, в отличии от тебя, я еще и учился не очень.
— Да ладно, — удивился Рома. — Не может такого быть.
— Точно тебе говорю. Я до десятого класса был забитым тощим подростком, до которого было дело только матери, да еще паре дворовых друзей. В классе со мной почти никто не общался, и я был почти изгоем.
— А что изменилось потом? — С любопытством спросил Бергман, глядя на меня своими черными глазами. — Как ты смог стать таким как сейчас?
Я
— Наверное, все началось тогда, когда после окончания девятого класса, я поехал летом на Северный Кавказ в горы. Дядя по матери работает там начальником студенческого лагеря, и он, по просьбе мамы, согласился принять меня на все лето. И там, в горах, у меня в голове как будто что-то перещелкнуло. В один день я спросил сам себя, что могло бы заинтересовать во мне других людей, и кем я являюсь в жизни? Самое обидное, что очевидными ответами стали: ничего интересного для других во мне нет, и сам я никто в этой жизни. Это было очень отрезвляюще. Я решил изменить все в своей жизни и начать, как ни странно, с занятий физкультурой. Как то утром, встав пораньше, я отправился на пробежку. Было трудно, но я справился. На следующее утро, все тело болело так, как будто меня сильно избили, ужасно не хотелось вообще вставать с кровати, но я сделал усилие и буквально за шкирку вытащил себя из постели. И на следующий день тоже, и на следующий… За лето я сильно окреп и втянулся в новую жизнь, а когда вернулся обратно, то первого сентября меня в классе уже никто не узнал. А мне самому так понравилось новое состояние, что сразу по приезду я пошел в секцию самбо и записался на тренировки. Там тоже поначалу было тяжело, ну а потом уже пошло поехало. Так, увлекшись спортом, я стал посвящать ему все свое свободное время. Кроме того, мне внезапно стало нравиться учиться. Постепенно подтянув все предметы, я закончил десятый класс без троек. И вот, шаг за шагом, я становился другим человеком, но первым, самым правильным, шагом было решение вытащить себя за шкирку на пробежку.
— Все так просто? — Не поверил Ромка. — Ты хочешь сказать, что тебя изменила простая физкультура? Чего-то ты как-то быстро из тощего подростка превратился в широкоплечего здоровяка, блещущего не только физическими данными, но и интеллектом.
— А с чего ты взял, что это было просто? — Покачал головой я. — Самое трудное, это отнюдь не сделать первый шаг, как многие говорят. Самое трудное, не останавливаться после этого первого шага, а идти все дальше и дальше. Сделать грандиозное одиночное усилие, а потом расслабиться, гораздо легче, чем делать пусть небольшие усилия, но каждый день, заставляя себя подняться, преодолевая собственные лень, страх, боль. Закаляя свое тело, ты закаляешь и свой дух. Постепенно, это становится заметно и для окружающих. И те же самые люди, которые еще вчера не замечали тебя, начинают относиться уже совсем по-другому. Когда у человека есть сила, то в сложных ситуациях, зачастую, даже не нужно ее применять. Просто само наличие этой силы переводит его, на другую ступень, давая внутреннее чувство уверенности, заметное и другим людям. Но тут есть один момент. Обладая силой, ты должен быть готов применить ее в нужный момент, иначе обман быстро раскусят и для других, ты будешь слабаком, с накачанными мышцами, что еще обидней, чем быть просто слабаком.
— Понимаю, ты мне сейчас хочешь сказать, что внутренние изменения, которые в тебе произошли гораздо важнее внешних— кивнул Бергман.
— Да, именно так. Если тебе предстоит жестокая драка, то большие мышцы не избавят тебя от страха, и знание приемов рукопашного боя, все равно, не избавит, и даже оружие не уберет его. Бояться это нормально. Нет людей, которые не испытываю страх, ну разве что сумасшедшие какие-нибудь. Люди делятся на тех, кто, испытывая страх, делает шаг вперед, и на тех, кто отступает. Ответь себе внутри, каким ты хочешь быть, и стань таким, причем, не откладывая на завтра или через месяц, а прямо сейчас.
— Прямо сейчас? — Удивленно переспросил Роман.
— А чего откладывать? — Пожал плечами я. — Любая отсрочка, это всего лишь самообман и тоже страх. Страх принять решение и страх перед неизвестностью, что будет с тобой, если ты попытаешься жить по новому. Прими решение и дальше действуй так, как будто ты уже являешься тем, кем хочешь быть.
— А с девчонками, у тебя когда стало получаться? — Немного помявшись перевел тему Бергман. Очевидно, принимать решение прямо сейчас, ему не очень хотелось.
— В юности девочки зачастую ценят физическую силу и привлекательность, — ответил я, принимая его игру. — Они больше смотрят на мальчишек, которые обладают этими достоинствами. Потом, с возрастом, девушки уже начинают смотреть на другие качества своих избранников. Но всех девушек всегда очень привлекает уверенность мужчины в себе. Они подсознательно тянутся к сильным духом мужчинам. Девочки стали обращать на меня внимание, когда я стал другим и снаружи и внутри. Особенно внутри.
— Мне в школе в девятом и десятых классах нравилась одна девочка, — нерешительно, после небольшой паузы сказал Рома. — Ее звали Наташа, она была очень красивая и сидела через парту спереди от меня. У нее еще были длинные, ниже пояса, волосы темно каштанового цвета. Я часто тайком любовался ими, и мне очень хотелось потрогать какие они на ощупь. Я иногда представлял себе, как прикасаюсь к ее волосам и чувствую, какие они мягкие и приятные на ощупь.