Отпор покушению на подвиг народа. Против фальсификаций истории Великой Отечественной войны
Шрифт:
Но этот историографический опыт, имеет, безусловно, непреходящее значение. Он нуждается в осмыслении и переосмыслении с позиций новых подходов, утвердившихся в современной российской исторической науке.
Проблема борьбы с фальсификациями и фальсификаторами истории Великой Отечественной войны развивалась в условиях становления новых подходов в отечественной исторической науке. И такое становление проходило в жесткой борьбе с советской исторической парадигмой. Научные дискуссии нередко подменялись политизированной полемикой, обостренной сложностью социально-экономической, политической и духовной ситуации в стране.
Цех служителей музы Клио после распада СССР напоминал музыкантов оркестра, потерявших ноты незадолго до выхода на сцену: от марксизма-ленинизма как универсальной методологии исторических исследований, в той или иной форме, отреклись, а взамен ничего путного не изобрели [110] . Типичная ситуация, когда с водой выплескивают ребенка… Ситуация, между тем, не новая в истории мировых цивилизаций. Она характерна для переломных эпох.
В целом 1990-е годы ознаменовались глубоким методологическим кризисом и поиском путей выхода из него [111] . Между тем, здесь все-таки образовался положительный фактор. Речь идет, в первую очередь о том, что произошло небывалое
110
Об этом в свое время очень хорошо написал маститый советский/российский историк Ю. А. Поляков (см.: Поляков Ю. А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки. М., 1996).
111
См.: например: Гуревич А. О. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. № 2–3. С. 21–36; Данилов В. Л. Современная российская историография: в чем выход из кризиса // Новая и новейшая история. 1993. № 6. С. 95–101; Корнеев В. В. Кризис исторической науки в России // Кентавр. 1994. № 4 и др.
112
См.: Скрытая правда войны: 1941 год: неизвестные документы: сб. М., 1992; И. Сталин – Л. Берии: «Их надо депортировать»: документы, факты, комментарии. М., 1992; Москва военная. 1941–1945: мемуары и архивные документы. М., 1995; Сталинград – 1942–1943: сб. док.: в 2 т. М., 1994; Ленинград в осаде: Сб. док. о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945. СПб., 1995 и др.
Но дело не только в количестве, но и в качестве. В сборниках появились документы без цензурных купюр по идеологическим и политическим мотивам. Причем здесь резко активизировал усилия Институт военной истории Министерства обороны РФ, силами которого выпустили в свет первые четыре тома из серии сборников документов ГКО СССР Ставки ВГК, Наркомата обороны и Наркомата ВМФ. В них ввели в научный оборот сотни новых, неизвестных историкам документов и материалов [113] . Увидели свет некоторые оригинальные научно-справочные издания [114] . Появилась и переводная литература [115] .
113
См.: Русский архив. Великая Отечественная: накануне войны: материалы совещания высшего руководства состава РККА, 23–31 дек. 1940 г. Т. 12 (1). М., 1993; Русский архив. Великая Отечественная: приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2). М., 1994; Русский архив. Великая Отечественная: СССР и Польша 1941–1945. К истории военного союза: документы и материалы. Т. 14 (3). М., 1994; Русский архив. Великая Отечественная: битва за Берлин: Красная Армия в поверженной Германии. Т. 15 (4–5). М., 1995.
114
См., напр.: Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: статистическое исследование. М., 1993; Всероссийская Книга Памяти, 1941–1945: обзорный том. М., 1995; Кавалеры ордена Славы 3-х степеней: краткий биографический словарь. М., 1995; Полвека назад: цифры и факты. М., 1995; Трудные пути правды: Великая Отечественная война в книгах и документах. 1950–1980-е гг.: аннотир. каталог. М., 2000 и др.
115
Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. М., 1997.
Представляется важным такая констатация: начался интенсивный процесс историографического осмысления и переосмысления проблем истории Великой Отечественной войны, в том числе и ее фальсификаций. Но именно тогда и начинает постепенно набрать обороты так называемая либеральная школа исследования истории Великой Отечественной войны. Ее представители самопровозгласили себя «светочами свободы». Но понятия «совесть и честь» у них быстро девальвировали, стремясь к нулевой величине. Такие деятели посчитали, что есть необходимость в радикальном переосмыслении основных концептуальных положений, выработанных советской историографией Великой Отечественной войны в предыдущие десятилетия.
Спрашивается, на каком основании? Потому что концептуальные положения, упомянутые выше, якобы тотально сфальсифицированы всей предшествующей советской военной историографией. И революционное их «переосмысление» – единственное средство приближения к «правде истории». Сказано – сделано. В сборнике «Другая война», судя по его текстологическому анализу, появились некоторые фрагменты и сюжеты, которые подстроены под западные методологические стереотипы и аксиологические суждения относительно событий 1939–1945 гг. (что и выдается за «революционное переосмысление») [116] .
116
Другая война 1939–1945 гг. М., 1996.
И, видимо, глубоко символично, что на фоне появления доморощенных самопровозглашенных «светочей свободы», насилующих историческую истину, появились лживые пасквили изменника Родины В. Б. Резуна. Иуды, набравшегося наглости и цинизма взять псевдоним «Суворов» [117] .
Очень хорошо, что сегодня эта ложь убедительно опровергнута российским историками [118] . Так А. В. Исаев взял на себя труд проверить ссылки В. Б. Резуна, их контекст и действительное значение и тем самым восстановил реальную картину событий по ранее засекреченным документам. Книга представляет собой анализ теории В. Суворова (В. Б. Резуна), утверждающего, что трагические события 1941 г. – это следствие планировавшегося «освободительного похода» в Европу. А. Исаев анализирует приводимые В. Суворовым факты и цитаты, их достоверность и интерпретацию. Параллельно опровержению постулатов «разведчика-аналитика» (по совместительству гнусного изменника Родины) ученый в популярной форме излагает взгляд современной исторической науки на причины неудач СССР в начальном периоде войны, рассказывает о применении различных видов военной техники [119] . Тем самым он убедительно ниспровергает ложь того, для кого слово Отечество отождествляется с банковским вкладом, на котором хранятся иудины гонорары (правда, больше, нежели тридцать сребреников, однако их суть от этого не меняется).
117
Суворов В. Б. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? М., 1992.
118
См., например: Неправда Виктора Суворова:
119
Исаев А. В. Антисуворов. М., 2004. Ниже в книге резко-критическое освещение трудов иуды-Резуна будет продолжено. – Г. И., А. Р., Ю. Р.
Но что характерно: в противовес работам тех, в ком совесть нечиста, появилось немало публикаций, в которых авторы рассматривали проблематику истории Великой Отечественной войны действительно с новых подходов, утверждающихся тогда в российской исторической науке. Они объявили бой «пожирателям исторической памяти» о ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЕ [120] .
Причем в этом бою честные ученые избежали крайностей в оценках советского историографического опыта, что не исключало, однако, его здоровой критики. Например, М. А. Гареев сделал следующий вывод:
120
См.: Мерцалов А. И. Довольно о войне? / А. И. Мерцалов, Л. Н. Мерцалова. Воронеж, 1992; Их же. Сталинизм и война. М., 1994 и др.
новейшая историография свидетельствует о том, что правдивость и объективность истории больше всего страдает из-за подчинения ее конъюнктурным интересам той или иной политики и идеологии. Под предлогом партийности, особенно в сталинско-брежневские времена, общественные науки и, в первую очередь, история, были подчинены господствовавшей политике и идеологии, «толкование исторических событий, в том числе и в области военной истории, подгонялось под определенные политические и идеологические установки» [121] . Ученый справедливо посчитал, что в послевоенные годы стремление отлакировать события 1941–1945 гг. «было довольно распространенным явлением» [122] . Однако военно-историческая наука призвана «объективно проанализировать все обстоятельства, обусловившие неудачи и победы, и дать обоснованный ответ на этот вопрос» [123] .
121
Гареев М. А. Об изучении истории Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история. 1992. № 1. [Электронной ресурс]. Библиотека RIN.RU [сайт] – URL:(дата обращения: 02.02.2020).
122
Гареев М. А. Об изучении истории Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история. 1992. № 1. [Электронной ресурс]. Библиотека RIN.RU [сайт] – URL:(дата обращения: 02.02.2020).
123
Там же.
И надо сказать, что подобную методологическую установку ее автор реализовал на практике в своей работе «Неоднозначные страницы войны (очерки о проблемных вопросах истории Великой Отечественной войны) [124] , а также в монографии, посвященной анализу полководческой деятельности Г. К. Жукова [125] .
Подчеркнем, что М. А. Гареева, маститого советского/российского ученого, услышали авторы ряда публикаций, которые дали в них материал, в том числе и для борьбы с фальсификациями истории достижения ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЫ [126] . Здесь наиболее заметным историографическим событием стала монография Н. И. Кондаковой [127] . Побудительный мотив для автора в написании монографии – боль за судьбу России, осознание того, что «очернительство всего созданного нашими отцами и дедами, нравственный нигилизм молодежи, эгоизм и другое, что не приближает наш народ к демократии прогрессу, а может привести к одичанию нации, гибели российского государства» [128] . Столь категоричный императив обусловил полемичность, местами резкость анализируемого труда.
124
См.: Гареев М. А. Неоднозначные страницы войны (очерки о проблемных вопросах истории Великой Отечественной войны). М., 1995.
125
См.: Гареев М. А. Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого таланта М., 1996.
126
Паничев В. Военная прокуратура в годы войны // Законность. 1995. № 3. С. 28–34; Муранов А. Военные трибуналы в годы войны: неизвестные страницы // Законность. 1995. № 1. С. 29–36; Козлов Н. Д. Моральный потенциал народа и массовое общественное сознание в годы Великой Отечественной войны: Автореф. дис… докт. ист. наук. СПб., 1996; Фролов М. И. Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: Историко-сравнительный анализ российской и немецкой литературы. Автореф. дис… докт. ист. наук. СПб., 1996 и др.
127
См.: Кондакова Н. И. Духовная жизнь России и Великая Отечественная война 1941–1945 гг. М., 1996.
128
См.: Кондакова Н. И. Духовная жизнь России и Великая Отечественная война 1941–1945 гг. М., 1996. – С. 202.
Вместе с тем, нельзя не отметить, что позиция Н. И. Кондаковой открытая. Ее острие направлено против тех авторов, которые «в поисках сенсационности или коммерческой выгоды стали вообще отвергать все наследие народа за последние десятилетия, в том числе и всемирно известный подвиг во Второй мировой войне. И, получается, по сути: целясь в коммунистическую идеологию, тоталитарную систему, попадают в свою Россию» [129] .
Примечательно, что в то же время, военные ученые В. А. Золотарева и С. А. Тюшкевича, тщательно проанализировали опыт и уроки отечественной военной истории, и сделали ряд кратких оценочных суждений в обобщенной историко-философской форме. Например, о моральном духе РККА в годы Великой Отечественной войны, а также о необходимости борьбы с фальсификациями истории достижения ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ ПОБЕДЫ [130] .
129
Там же. – С. 4.
130
См.: Золотарев В. А. Опыт и уроки отечественной военной истории / В. А. Золотарев, С. А. Тюшкевич. М., 1995.