Отпуск в тридевятом царстве
Шрифт:
Даина уговаривала его поесть. Отказавшись, Бенвор только вволю напился и спросил:
— Где Джелайна?
— Спит, милорд, — поклонилась экономка и нерешительно переступила на месте. — Разбудить ее?
— Не надо, — качнул головой Бенвор и тут же снова уснул. Проснулся зверски голодным, и обрадованная Даина захлопотала возле него. Уморившись так, будто не жевал, а таскал тяжести, Олквин снова провалился в сон.
Проснувшись уже поздним утром следующего дня, он первым делом справился о Джелайне у клевавшего носом Платусса. Тот встрепенулся, оглянулся на дверь и опустил глаза.
— Она что, до сих пор отсыпается? — удивился Бенвор. — Сколько же времени прошло?
Управляющий
— Что с ней? — встревожился юноша. Его вдруг обожгла нелепая и жуткая мысль: — Она все-таки заболела?
— Нет-нет, милорд, что вы? — торопливо отозвался Платусс. — Леди по-прежнему здорова, просто… — старик помялся и выпалил: — Она уехала.
— Как уехала?! — Бенвор даже приподнялся, не обращая внимания на боль и головокружение. — Куда?!
— Не знаю, милорд. Еще засветло собралась, оделась в свое, черное… Взяла лошадь и куда-то ускакала.
Олквин без сил повалился на кровать. В комнату заглянул Хоркан.
— Спит? — шепотом спросил он и, заметив, что капитан проснулся, поприветствовал его уже вслух.
— Куда поехала Джелайна? — тут же напустился на него Бенвор.
— Леди не сказала, — нахмурился Тиви. — Упомянула только, что надо отдать должок одной скотине, — и вопросительно уставился на Олквина.
— О, Господи… — похолодев, пробормотал капитан. — Только не это!
Он рванулся с кровати, попытался встать, но пол поплыл под ногами.
— А ты-то куда собрался? — возмутился Хоркан, подхватывая его и водворяя обратно.
— Почему ее никто не остановил?! — вцепившись в друга, гневно воскликнул Бенвор.
— Нам-то откуда знать? — хмыкнул Тиви. — Конюх было заикнулся, что не даст ей лошадь без твоего разрешения, так леди без лишних слов съездила ему так, что тот дверь собой вынес, и взяла сама. Остальные потом шарахались в стороны, стоило ей только глянуть. Ее даже чума не берет, куда уж людям.
— Она опять поехала в Анклау, — с отчаянием объяснил Олквин. — Наверное, мстить Виркену.
— Бог с тобой, этот давно уже мертв. Леди говорит, его сердце содрогалось аж целую минуту — так он хотел жить. Говорит, хотела прихватить тебе в качестве сувенира, да нести было несподручно.
Хоркан всю жизнь славился пристрастием к черному юмору, и любил присочинять всякие неаппетитные подробности. Но сейчас до Бенвора дошло, что друг действительно повторяет слова Джелайны.
— Она вырвала ему сердце? — уточнил он. Тиви развел руками.
— Вспоминай, кто еще тебе задолжал? — ухмыльнулся он. — Колдун, король… Одилла…
— Совсем сдурел? — возмутился Бенвор. Хоркан враз посерьезнел и сел рядом.
— Знаешь, в тот день я чего только не передумал. Воллан ни секунды не верил, что какая-то ученая дамочка выведет вас в одиночку, — он сделал паузу, подбирая слова. — Это все казалось глупой выдумкой — яма, тоннель… Мы ждали, что леди вот-вот вернется ни с чем, а то и побитая, и уже планировали, что будем делать дальше. А появился твой брат — мокрый, задубевший… И я понял, что уж тебя-то она вытащит обязательно. Стены снесет, по трупам пройдет, но вытащит.
Тиви наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо капитана.
— Кто она такая? — вполголоса поинтересовался он. — Она ведь не просто путешественница, верно?
Бенвор покосился на Платусса, безмолвным изваянием застывшего у дверей.
— Ланайон немного заговаривался, — тихо добавил Хоркан. — Но, по-моему, там все было правдой.
— Кем бы она ни была — это не имеет значения, ясно? — отрезал Олквин, ложась и отворачиваясь. — Как только вернется, сразу позови ее ко мне.
Тиви еще немного посидел и ушел.
Бенвор
И все же подспудная мысль упорно изводила его снова и снова: если уж Джелайна так жестоко расправилась с Виркеном лишь за то, что тот был серьезной угрозой для Бенвора, во что теперь выльется ее ненависть к Риймонсу, намеренно обрекавшего юношу на мучительную смерть? И не только его одного. Олквин не сомневался, что его не получилось бы изолировать, если бы вместо Сентина они вернулись в Норвунд. Болезни и без того были редкими гостями в их замке, а уж такое… Усердные слуги вертелись бы рядом день и ночь, Ланайон немедленно распорядился бы пригласить лучших столичных лекарей, Веанрис нашла бы пяток опытных сиделок, ни на минуту не спускающих с него глаз, следом потянулись бы с визитами обеспокоенные друзья и знакомые. А к тому времени, как кто-нибудь заметил бы бубоны, заразиться, возможно, успели бы десятки людей. И это — если бы капитан оставался в Олквинау, а ведь Майрон действительно был способен обвинить выживших в измене, и Ланайона с Бенвором могли забрать в дворцовую тюрьму, таскать на допросы, возможно, даже к самому принцу. Риймонс просчитался лишь в одном, да и никто бы не смог предугадать, что якобы отравленного капитана вместо гостеприимного и благоустроенного родового замка отвезут в захолустный феод на отшибе королевства. Очевидно, Джелайна теперь тоже поняла гнусный замысел колдуна, и ей наверняка не доставляло радости осознание того, что она вполне могла бы остаться одной из очень немногих выживших среди объятой чумой столицы. Бенвор не строил иллюзий по поводу возможного благородства мотивов Джелайны, ее беспокойства о судьбах этого мира… Высокие идеалы имели значение лишь в родной реальности. Здесь она считала нужным вмешиваться только тогда, когда напрямую затрагивались ее личные интересы. Удайся Риймонсу задуманное — это испортило бы ей жизнь при любом раскладе.
Придя к такому выводу, Олквин понял, что поездка Джелайны была отнюдь не импульсивным шагом. Каким бы ни было ее отчаяние у постели балансирующего на грани жизни и смерти капитана, оно не мешало женщине все это время непрерывно обдумывать планы мести. Наоборот, горе только подстегивало ее решимость свести счеты с Риймонсом — независимо от исхода болезни.
И теперь Бенвор догадался, почему Джелайна так больше и не зашла к нему с тех пор, как он очнулся. Передав его заботам Даины, Танбика и Платусса, она отоспалась и немедленно взялась за дело. То, как она обошлась со злополучным конюхом, лишь подтверждало, что она старалась сохранить нужный настрой — никаких посторонних эмоций, только действия. А появись она рядом с выздоравливающим юношей — и кто знает, не дрогнуло бы сердце, не усомнилось: а не пощадить ли негодяя, раз уж все обошлось?
Джелайна ничего не забывала, и уж тем более не собиралась никого прощать. Бенвор даже поежился. Колдун несомненно был обречен, где бы он ни прятался.
Вечером Тиви помог Олквину спуститься в зал. Танбик недовольно ворчал, что надо лежать — еще хотя бы неделю, но у непривычного к постельному режиму юноши уже не было сил смотреть на одни и те же стены. Спать ему не хотелось, а вот посидеть с друзьями у камина было в самый раз.
Он все-таки задремал, удобно развалившись в кресле, под неторопливый рассказ Уилкаса, как вдруг Тиви тронул его за плечо.