Отравленная роза

Anya Shinigami

Ну, вот и все, птичка в клетке.

– Твой выигрыш – я восстанавливаю условия сделки.

Облачное небо серых глаз застыло в одном выражении – ступор… В этом выигрыше просто не будет смысла, но Люциус знал как её заставить.

– Это нелепо… – наконец, выдохнула она. – Бессмыслица какая-то, мы, кажется, с вами договорились, вы спасли мне жизнь…

– Всё же, я в неоплатном долгу перед тобой за дело Уэмпшира, – с нажимом сказал Люциус, напирая всеми возможными средствами, заговаривая зубы.

– Это невозможно, – холод, беспристрастность.

– Я предупредил…

– Вы так хотите выиграть, пускай даже ценой форы, сложения соперником шпаги? – начала осознавать она.

– Очевидно…

– Я отказываюсь от ваших условий, давайте уже начнем.

«Бесполезно…».

Она

сделала первый выпад, нервозно, неровно, в состоянии агрессии; удар был парирован, она едва не выронила оружие, но, уклоняясь от противника, изогнулась дугой, раскинув руки, когда острие прошло в миллиметре от её спины. Люциус успел отскочить от нового броска и, наклонившись, напал. Вывести из себя дуэлянтку оказалось просто, но первобытная ярость только предавала ей сил. Аллегра делала неуправляемые движения, но все же ловко уходила от опасности. Хвост черных волос снова привлекал внимание, оставляя в воздухе отпечаток на долю секунды. Разворот, опять нападение, невольно Люциус стал отходить к стене, слишком агрессивные пассы, но психология фехтования требует сдержанности, хладнокровия, которое растеряла Аллегра во время разговора. Сыграть на ее страхе, слабости, наверное, нет подходящего слова для состояния задавленной хитрой дуэлью Люциуса ведьмы, которая началась еще до того, как скрестились шпаги в стальном щелчке. Предмет защиты и нападения со звоном упал на мраморный пол, продолжая дребезжать еще некоторое время. Обескураженная, обезоруженная девушка с неистовой злобой смотрела на полного достоинства мужчину, опустившего оружие с улыбкой на устах. Еще немного и из ноздрей дьяволицы повалит пар…

~~

Гордая осанка Люциуса, сквозящий мороз ухмыляющегося лица, снова похоть. О да, ты победил, но лишь на этот раз. Больше всего было интересно, зачем он поставил эти нелепые условия, на которые, ясное дело, я не соглашусь? Глупец, ты не нужен мне, не оправдывай себя низкими диалогами.

«Аллегра, возьми себя в руки…».

Я словно извергала пламя, ощущала, как глаза наливаются кровью. Люциус показал красную тряпку разъяренному быку. Не смогла сдержаться, понимая, что он намеренно выводит меня из равновесия. Успел изучить, знает, что импульсивность – недостаток моего характера. Всё ради победы, как это по-малфоевски играть нечестно. Но мне никто и не обещал…

«Возьми себя в руки…», – повторил внутренний голос.

Одержать победу в полном невладении ситуацией практически невозможно. Я смогу, я проколю твое наглое самодовольство, чванливый осколок тщеславия! Поднимая шпагу, я не отводила взгляда от пышущего гордыней Люциуса, боясь получить в спину удар, несмотря на паузу в игре.

– Я выиграл, – со смешком произнес он.

– Я не слепая, – глупо процедила я в ответ на не менее глупую фразу.

– Аллегра, я имел в виду, что теперь никаких «вы».

Шокированный взгляд в сторону нахала.

– Я, кажется, не давала согласия на пари или у вас с памятью проблемы, Люциус? – огрызаться вошло в привычку.

– С памятью у меня все в порядке, – ровным тоном изрек тот, в конце обворожительно улыбнувшись. – Да и потом, неужели я прошу слишком многого?

Ответа не последовало, я еле сдерживала себя, чтобы нахамить в лицо невинного праведного ангела, использующего свои штучки в игре. Стараясь не раздражаться, я снова встала в позицию, откинув левую руку назад. Он последовал моему примеру, все еще откровенно заигрывая взглядом с прищуром. Подлец…

Дуэль продолжилась, на этот раз я вела себя намного сдержаннее, стараясь не обращать внимания на гнев, и постепенно успокоилась, с легкостью отметая его шпагу в разные стороны. Выпад. Мне пришлось резко отскочить назад и сбить несущееся прямо в живот хладное острие. Рывок, и вот уже я лидирую. В фехтовальном зале раздавались все новые металлические щелчки, легкий шепот мягких ботинок, скользящих по начищенному до блеска полу и громкое дыхание противников, чья партия продолжается уже довольно длительное время. Мы не делаем перерыва, потому что каждый отчаянно хочет победы, возможно, в моем случае – это реванш, способ доказать,

что вывести меня из себя не так уж просто. Ярость сменилась отчаянным азартом, стало невыносимо хорошо двигаться в такт странному танцу двух превосходных фехтовальщиков, ощущать кураж игры, чувствовать оружие продолжением своего тела.

Словно загипнотизированные, мы продолжали сумасшедшее танго, не сдаваясь, не отвлекаясь от зрительного контакта, вводящего в лёгкий транс. Единство противников – разве это не самая гениальная и в тоже время нелогичная вещь? Завораживает, поглощает действом, ты становишься легкой, как пушинка, в то время как твои выпады тяжелы и смертоносны, но оппонент не дремлет, и, с невероятной грацией отводя от себя удары, набрасывается вновь. Кровь не бегает по венам, потому что по артериям, капиллярам носится чистый адреналин, заставляя сердце буйствовать, получать неизменное удовольствие от процесса. Легкое покраснение лиц, разгоряченные тела. Мы не устали, этот бой может длиться вечно, я и забыла насколько понимаем друг друга и наоборот, не можем предугадать тактики соперника, отчего становиться еще интереснее. Нас бросает в жар от противостояния, со стороны выглядящего все агрессивнее и агрессивнее, а в инфраструктуре совершенно иного, подобного невесомому бризу. Отточенная хватка, ехидные улыбки и уважение. Железо плавился в руках, соединяясь, летая в метре над паркетом пола, бликуя в лучах садящегося солнца морозного февраля. Изысканность в каждом жесте – это воистину спорт настоящих аристократов, наш спорт, наше достояние и любовь, за пределами площадки не имеющая смысла.

Можно рассказать все о человеке, вступив с ним в дуэль, элементарная психология, и пусть Люциус начал нечестно, но сейчас все изменилось. Мы похожи на птиц, грациозных журавлей вышагивающих в неизвестном вальсе инстинктов, где лишь душа и реакция соратники. Обязаны остановиться, сделать передышку, но не можем, слишком увлечены, возбуждены до предела и неприемлем фор и поражений. Сложно одержать верх над сильным соперником, но я должна…

Двойной выпад, сталь скрестилась, давление, напор, интрига, он не отступает, не выворачивает шпагу, но и я не сдаюсь. Напряжение действующих лиц, жилка, забившаяся на его шее, глаза в глаза. Не осталось сил, не имею права проиграть и реванш. Сильный рывок, спиралеобразное движение, оружие противника подлетает ввысь и падает где-то справа. Острие у горла мужчины, дышащего поднобно загнанному зверю… Победа! Я победила! Восторг, мандраж, внутренняя истерика взорвавшегося возбуждения, улыбка. Он, как и я, улыбается, принимая честное поражение; восторг в мужских глазах, гордыня в женских… Легкое движение руки, он просто откидывает от себя длинную сталь, расстояние в полтора метра преодолевается последним выпадом поверженного, Люциус обхватывает меня и сжимает со всей силы, притянув лицо к себе…

– Подлец!

~~

Аллегра, едва освободившись от настойчивых губ, пытается ударить, но свободная занесенная для пощечины рука перехвачена резким движением. Теперь ее плечи окружены кольцом стали, но это не оружие, а крепкие мужские руки, не позволяющие вздохнуть. Разгоряченное боем и победой тело юной ведьмы дрожит яростью, щеки пылают, возбуждение от выигрыша легко перенести в иное русло. Она готова, она проиграла в нечестной игре дьявола с серыми глазами, не дающего сказать и слова, снова цепляющегося за неё в поцелуе страсти. Лишь непонятные звуки срываются с занятых уст. Его тело вибрирует в агонии похоти, и он наполнен до предела. Желание, грубость, она не боится, но судорожно вздрагивает, не понимая, что её провели…

– Не прикасайся ко мне! – кричит она, одновременно пытаясь вздохнуть и направить длинную шпагу в угрозу, но позволив сделать вздох, Люциус снова накрывает рот грубым поцелуем.

Оружие больше чем в метр не грозит опасностью, это как пытаться застрелиться из кавалерийского ружья. Сильные мужские пальцы разжимают мертвую хватку, и в следующее мгновение холодная сталь падает и катится к Мерлину. Женские коготки пытаются оцарапать, причинить вред, но причиняют боль лишь себе, потому что сильные руки зажимают пальцы в кулак, и она стонет от боли.