Отравленная роза

Anya Shinigami

В кабинете царил полумрак, Люциус не любил ярких контрастных тонов, глаза уставали от множества канделябров и люстр поместья. Лишь здесь, при свете тусклой свечки он находил уединение. Величественная мраморная статуя дога рядом с письменным столом отбрасывала неясную тень на начищенный до блеска паркет. Очертания давали натуральное ощущение, что собака настоящая. Хотя у него было два дирхаунда, сейчас Люциус редко общался с животными, был некудышен, как хозяин. И псы стали частью интерьера, обитали где-то в западной части дома, отданные под опеку домовых эльфов.

Выдержанный

виски обычно помогал скрашивать вечера за бумагами и редкими книгами, на которые хватало сил, но в этот раз ничего не помогало. Усталость словно накопилась и, после небольшой проверки документации, он в бессилии сел на софу, расстегнув ворот черной рубашки. Не обнаружив никаких книг на прилегающем столике, Люциус с досадой мысленно обругал эльфов за их аккуратность. Все чтиво обычно возвращалось в библиотеку. Вызывать домовиков, чтобы послать за каким-нибудь фолиантом, не хотелось. Он просто не в настроении, обязательно сорвется.

Скребущий звук. Люциус лениво встал из кресла и, не выпуская из рук стакана с остатками виски, подошел к двери. Освальд стоял, высунув розовый язык, и смотрел на хозяина. Только вспоминал о собаках… Неожиданно для себя, Люциус опустился на корточки и приласкал питомца. Улыбка, странная и искренняя, завладела губами. Он давно не вспоминал о псах, не гулял с ними. И какой он хозяин после этого? Он боялся эмоций, что приносили ему верные дирхаунды, слишком много добра просыпалось в душе, которого он не дарил даже близким людям.

Люциус помнил светлые моменты, перечеркивающие всю темную жизнь простыми чернилами. Когда он впервые взял Драко на руки, его пухлые щечки, маленькие ручки и пух светлых волос, с каким интересом ребенок впервые смотрел на отца. В этих чистых серо-голубых глазах еще не было напыщенности, высокомерия, которые Люциус сам выдрессировал в отпрыске позднее. Были лишь отец и его сын, два открытых сердца, вступающих в новую жизнь: для Драко в первый этап, начало, для Люциуса – второй, начавшийся с безграничного счастья. И пускай то время было тяжелым – война, рейды, убийства собственной палочкой, но все меркло в понимании того, что сейчас он держит на руках маленький комочек его плоти, родной, такой крохотный и беззащитный.

— Пойдем со мной, — приказал он неожиданно мягко.

Люциус встал с корточек и двинулся в сторону библиотеки. Пес последовал рядом, гордо вышагивая длинными лапами, тогда как хозяин позволил себе весьма свободную походку, немного сутулясь. Устал… В библиотеке горел свет, а значит там кто-то был. Ни одну из обитательниц дома видеть не хотелось, но то, что он увидел, заставило подавить желание засмеяться.

На диване сидело чудо-юдо в позе лотоса, запрокинув голову наверх, и художественно храпело с открытым ртом. Люциус во второй раз за вечер искренне улыбнулся. Зрелище было неописуемым, и как она имеет право храпеть в образе Мелани Малфой? Это неприлично. Он прижал руку к губам и все же не сдержался, позволив себе несколько смешков.

«Да, Аллегра, ты забавная…».

Книга на коленях спящей была открыта, по странице с картинкой и бордовому краешку обложки он узнал

«Грозовой перевал». Надо же, это именно та книга, которую он собирался почитать сегодня. Мало того, вместе с ней на диване находилась вторая собака, а им запрещено забираться на мебель; Дик мирно спал или притворялся что спит, ожидая взбучки.

Освальд нарушил идиллию, подбежав к другу, который моментально проснулся и с виноватым видом спрыгнул с дивана. От его прыжка проснулась Аллегра с колоритным «хр-р…», больше напомнившим хрюканье. Не поднимая век, она потерла затекшую шею. Люциус вновь едва сдержал смех и, придав лицу каменное выражение, отставил стакан с виски на журнальный стол. Она постепенно просыпалась и, открыв глаза, потихоньку стала фокусироваться сначала на двух собаках, гордо усевшихся на полу по обе стороны от неё, а потом на нем самом.

— Мистер Малфой? Что вы здесь…

Но потом до нее дошло, что это вовсе не спальня, и она прервала свою речь.

— Я, наверное, зачиталась…

Аллегра попыталась вытащить ноги из-под себя, но закусила губу от боли, слишком сильно отсидела. Книга упала на пол и закрылась. Кое-как справившись с ногами, поставила их на пол и потянулась за «Грозовым перевалом». Подняла и отряхнула, словно книга упала в грязь. В онемевшие ноги, по-видимому, возвращалась кровь, и лицо Аллегры исказила мучительная гримаса. Люциус подождал, пока она придет в себя.

— Мисс Кэрроу, должен донести до вас следующую информацию. С завтрашнего дня я буду обучать вас боевым заклятием.

Её лицо на мгновение вытянулось, но она быстро взяла себя в руки. Она сразу поняла, чем это чревато.

— О, вам это доставит удовольствие, — протянула она.

«Мерлин, даже едва проснувшись, вставляет шпильки».

— Не сомневайтесь, — ухмыльнулся Люциус, зачем-то отвечая на провокацию.

Фальшивая улыбка вновь озарила ее лицо. Люциус взял стакан в руки и отхлебнул немного, отчего-то девочка напряглась. Откуда такая реакция?

~~

Вид Малфоя, пьющего виски, заставил нутро сжаться в мучительном спазме. Сигнальные колокола в голове зазвонили набат. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты. Все так и начиналось тогда… Душу охватил ледяной мороз.

— Я п-пожалуй пойду…

~~

Люциус не понял дрожи в её голосе, но, посмотрев на опустевший стакан, начал потихоньку осознавать. Да у девчонки психологическая травма, Снейп был в стельку, когда сделал с ней это! Страх подстегнул инстинкт самосохранения.

— Мисс Кэрроу, я не прикоснусь к вам, — зачем-то сказал он и моментально пожелал взять свои слова обратно.

Взгляд, странный, недоверчивый. Люциус впервые видел Аллегру в таком состоянии, и пришло оно внезапно. Маленькая, беззащитная девушка.

— Извините, я просто…

— Вам необходимо забыть об этом.

— Мистер Малфой, — произнесла она с нажимом. — Мне кажется, это вас никоим образом не касается, — перешла в наступление она, скрываясь за глухой стеной грубости.

Ну вот, он к ней с пониманием, а девчонка сразу брыкаться. Нет, это не просто блок, а настоящая травма.