Отражение Улле

Марков Александр Владимирович

Но было, по-видимому, уже поздно: неведомые существа окружили их тесным кольцом, подойдя почти вплотную. Вдруг тишину прорезал тонкий, звенящий голосок:

— Погодите, я лампадку засвечу.

Почти тотчас же неподалеку от прижавшихся к стене людей загорелся фитилек, смоченный жиром, и Орми охнул, увидев наконец, каких существ они испугались.

Дети! Обыкновенные человеческие дети! Голенькие, тощие, беспомощные, они толкались и лезли вперед, чтобы получше рассмотреть гостей. Самым младшим было года

два от роду, старшим — не более пяти. Лица у них были живые, хоть и бледные, глаза любопытные.

— Сколько дяденек, — глубокомысленно произнес двухлетний малыш.

— И одна тетенька, — добавил другой.

— Детишки! — Эйле всплеснула руками и чуть не расплакалась. — Как же вы тут очутились? — Она опустилась на колени и стала гладить детей по головкам, бормоча ласковую чепуху. Дети жались к ней и тянулись ее потрогать. Метки у старших были едва заметны, у младших — чернели в пол-ладони.

— Вот тебе и раз, — сказал Хлу. — Малышня сопливая.

— Оборотни, — буркнул Кулу, сжимая ружье.

— Да какие же они оборотни! — воскликнула Эйле. — Такие славные детки!

Пятилетний мальчуган, внимательно и серьезно разглядывавший пришельцев, спросил, смешно выпячивая губы:

— Вы — наши новые любимые учителя? Да?

— Ну… Вроде того, — сказал Орми. — А где, кстати, ваши старые любимые учителя?

— Тетя Грага скоро придет. Она кашу привезет.

— Вам хорошо живется, детки? — спросила Эйле, сразу помрачневшая при имени Граги. — Вас не обижают?

— Хорошо, — сказала лопоухая девочка. — Не обижают.

— Тетя Грага вас любит?

— Любит! Любит! — возбужденно залопотали дети. — И мы ее любим. У нас три тети Граги и один дядя Граг.

— Чему же они вас учат?

— Быть добрыми. Никого не обижать. Всех-всех любить.

Барг, недоуменно слушавший этот разговор, пробормотал:

— Выродков растят, что ли? Зачем?

— Что-то уж больно все у них хорошо, — сказал Ор-ми. — Не к добру это.

— Тетя Грага идет! — раздался радостный крик из глубины комнаты, и тут же все дети, забыв о незнакомцах, побежали в конец зала. Но Орми успел поймать одного мальчугана, прежде чем погасла лампадка.

— Ай! Пусти!

— Подожди… Успеешь съесть свою кашу. Да не дергайся ты! Слушай, это очень важно. Где мы можем спрятаться? Если ты нас не спрячешь, тетя Грага умрет. Понял?

Мальчик перестал вырываться, и Орми почувствовал, как напряглись его мускулы.

— Умрет?

— Да. — «Может, он не знает, что такое смерть», — подумал Орми и добавил: — Ей будет очень плохо. Спрячь нас!

— Вон там наши подстилки, — пролепетал мальчик. — Мы их складываем в угол, когда не спим. Вы закопаетесь в подстилки, и тетя Грага вас не увидит.

Орми, Эйле и ядозубы побежали за мальчиком и торопливо зарылись в кучу льняных тряпок, влажных и омерзительно

пахнущих. Едва тряпки перестали шевелиться, комната озарилась колеблющимся светом факелов. Орми услышал женский голос:

— Вот и я, мои милые детки. Проголодались? Ну, подходите по очереди. По десять человек. Старшие, не толкайте младших. Эри, будешь так себя вести, тебя никогда не переведут! У нас всего десять трубок, вы же знаете. Ляма, малышка, ты умеешь считать до десяти? Не умеешь? Ну и не надо, моя крошка. Встань в сторонке, подожди. Аси, как не стыдно! Для этого есть дырка в полу, во-он там. Дети, пожалуйста, научите Аси ходить в дырку.

Орми слышал тихое чавканье, продолжавшееся довольно долго; потом, когда все поели, Грага сказала:

— Ну вот. А теперь, поскольку вы хорошо себя вели, мы с вами поиграем.

— Во что, тетя Грага? В кости?

— Ну конечно, Лау, во что же еще.

— Ура!!!

До Орми донесся грохот костей — не иначе как мамонтовых, и радостный детский визг. Вскоре, однако, все стихло, и Грага сказала:

— Ну а теперь, дети, самое главное. Наступил тот радостный миг, которого мы все с нетерпением ждали.

Орми почти физически ощутил, как напряглись и замерли дети, как затаили дыхание, боясь пропустить хоть единый звук, произнесенный «любимой учительницей».

— Мы решили сегодня перевести еще двоих из вас — конечно, самых лучших, самых добрых и честных.

— Кого, тетя Гага? — пропищал кто-то из самых маленьких.

— Сейчас скажу, Ляма. Тебе-то еще рано, ты знаешь. Ты у нас совсем крошка. А сегодня будут переведены… Гиу и Сюк!

Два радостных вопля, сотня разочарованных вздохов. Кто-то захныкал. Потом обиженный детский голос сказал:

— А мы знаем, что вас скоро заменят. К нам новые любимые учителя пришли.

— Что такое? Где они? — Грага явно встревожилась.

— А вон… ой! Нету. Они были вон там. Мы все их видели. Много дядь и одна тетя.

— Не слушайте его, тетя Грага. Эри вечно выдумывает. Мы просто играли.

— Плохие игры, — сказала Грага строго. — Нас не заменят. Вы что, стали меньше любить нас?

— Нет! Нет! Больше! — завопили дети.

— Ну хорошо. Гиу, Сюк, пойдемте. Вас ждут в комнате счастья.

— Пять подстилок каждому, вареные крысы через день и в кости играй, сколько хочешь! — вздохнул Эри с завистью. — Когда же меня переведут?

— Как только ты станешь таким же добрым, — сказала Грага. — И научишься не завидовать друзьям.

Удаляющиеся шаги, стук двери. И вдруг дети заговорили все разом, бурно обсуждая случившееся. В шуме голосов Орми разобрал отдельные фразы:

— Му! Почему ты сказал, что мы играли? Ведь они и вправду приходили!

— Тетя Грага не должна была знать. А то ей стало бы плохо. Она бы умерла.