Отражение Улле
Шрифт:
Тряпки рядом с Орми зашевелились.
— Ну, хватит с меня, — услышал он голос Кулу. — Я вылезаю!
Орми выбрался из-под тряпок и с наслаждением вдохнул полную грудь воздуха. Ядозубы и Эйле тоже вылезли на поверхность, отдуваясь и морщась. В комнате опять было темно, дети галдели поодаль и вряд ли могли услышать их разговор.
— В детстве, — сказал Хлу, — мамаша любила совать меня рожей в свое дерьмо. Сунет, бывало, и хохочет: обнюхайтесь, братики. Но таких тряпок даже у моей мамаши не было.
— Пойдем отсюда, — сказал Барг.
— Вы уходите? — раздался совсем рядом
— Нам нужно идти, Му, — сказал Орми. — Ты знаешь здешние коридоры? Где тут самая главная комната?
— Комната счастья? Вы пойдете к счастливчикам? А как же мы?
— Нет, комната счастья нам не нужна. Какие здесь есть еще комнаты?
— Комнат всего пять. Разве вы не знаете? Наша — раз. За этой стеной комната, где рождаются. Вы же оттуда пришли, разве нет? Это два. Здесь и здесь — тоже комнаты для детей, это три и четыре. А за дальней стеной комната счастья. Там живут учителя и те, кого перевели, и там сколько хочешь еды: каши и крыс. Это пять.
— Так. Значит, нам, скорее всего, действительно нужно в комнату счастья. Покажешь, где вход туда?
— А что вы ищете? — поинтересовался Му. Потом он вдруг встрепенулся: Прячьтесь! Дядя Граг идет! У нас урок добра!
Мальчик со всех ног кинулся прочь. В дальней стене вспыхнул огненный прямоугольник — там распахнулась дверь. Орми и его спутники нырнули обратно в кучу тряпок.
— Здравствуйте, милые детки, — раздался густой и приторный мужской голос. — Начинаем урок добра. Эри, Лау, вы будете отвечать. Подойдите ко мне. А вы все поможете мальчикам, если они не справятся. Итак, начнем. Представьте, Эри и Лау, что вы остались одни в этой комнате. Всех остальных перевели, а вы остались. И вот приходит утро, а учителей нет. Никто не принес вам каши. Никто не зажег свет. Что вы будете делать?
— Ждать.
— Хорошо. А еще?
— Терпеть и верить.
— Молодцы. Ну, слушайте дальше. Проходит день — никого нет. Два дня никого. И еще много, много дней. Вы уже не можете терпеть голод. Что делать?
— Не знаю…
— Подумайте хорошенько. И вы, дети, подумайте…
Хлу негромко захрапел. Орми пнул его в бок. Храп прекратился. Орми и самому страшно хотелось спать. Он осторожно высунул нос из груды тряпья, вдохнул воздуха и тут же провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснувшись, он сначала не мог понять, где находится; потом до его сознания стал доходить монотонный приторный голос:
— …Надо сказать: «Кушай, дорогой друг». И разбить себе голову о стену. Таков правильный ответ, и мне жаль, что никто из вас не догадался. Хотя многие были близки к разгадке. Особенно хорошо отвечали Му и Лау. Но, дети, теперь вы поняли, как решается эта задачка? На сегодня довольно, можете ложиться спать.
Как только Граг удалился — об этом можно было судить по стуку двери, Орми, Эйле и ядозубы вылезли из тряпок и Орми тихо позвал:
— Му! Где ты?
— Я здесь. — Му снова был рядом.
— Ты можешь дать нам вашу лампадку и показать, где дверь в комнату счастья?
— Да. Только пусть сначала все заснут.
— Ну хорошо. Пусть заснут.
Дети тем временем опять обступили пришельцев.
— Как хорошо,
— В другой раз, — мягко сказала Эйле. — А сейчас пора спать. Ну-ка, быстренько ложитесь.
— Все вы, Граги, одинаковые, — проворчал Эри.
Дети разобрали свои вонючие подстилки и улеглись на полу. Через некоторое время Орми услышал шепот Му:
— Они спят. Идите за мной. Здесь есть проход посерединке.
— А лампадка? В темноте мы не сможем открыть дверь.
— Я зажгу. Сначала надо дойти. А то проснутся.
Они шли довольно долго — комната оказалась большой. Наконец уперлись в стену. Му зажег светильник.
— Нам дают очень мало масла. Мы его бережем. А все-таки что вы ищете?
— Да мы сами толком не знаем, — Кулу осмотрел дверь, нашел темный кружок и приложил к нему сморщенную ладошку менхура. Дверь открылась, яркий свет хлынул в комнату.
— Возьмите меня с собой, — попросил Му — Я же вам помог.
— Нет, нельзя. Тебе придется остаться, малыш, — сказала Эйле.
— Пожалуйста, — прошептал Му, сдерживая рыдания.
— Ну, будь хорошим мальчиком. Мы не можем тебя взять.
— Хочу в комнату счастья! Хочу!
— Мы скажем, чтобы тебя завтра же перевели, — сказал Барг.
— Правда?
— Чтоб мне жить вечно.
Барг выскочил в освещенный коридор, и за ним следом — Кулу, Орми, Хлу и Эйле. Эйле поспешно захлопнула дверь, но в самый последний миг в щель просунулось что-то маленькое и юркое…
— Хосю в комату сяся!
— Это еще что такое? — гневно воскликнул Кулу. А Эйле взяла крошечную девочку на руки и спросила ласково:
— Ты кто?
— Ляма! — Малютка была настроена решительно и держалась с достоинством.
— Открывай опять дверь, Кулу, — сказал Орми. — Придется запихнуть ее обратно.
— Ну да, — проворчал Хлу. — Откроешь, а они хлынут оттуда, как икра из перезревшей соплянки.
— Возьмем ее с собой, — сказала Эйле, просительно глядя на Кулу и Орми — Она такая мужественная и сильная. Совсем не простой ребенок. Жалко оставлять ее здесь на погибель.
— Но ведь никакой комнаты счастья нет! Куда мы ее поведем?
— Несите в комату сяся, а то буду кичать, — заявила Ляма. — Вот так: а-а-а!
За поворотом коридора послышались шаги.
— А, будь она проклята, — глухо произнес Кулу. — Бежим!
Они помчались прочь, вправо по тоннелю. Этот коридор, по-видимому, тоже был кольцевым и располагался внутри первого кольца. Ляма крепко обхватила шею Эйле. Вдруг в стене коридора, немного впереди, открылась железная дверь, и тоннель на мгновение огласился ужасным криком, полным боли, отчаяния и еще чего-то такого, что выходит далеко за пределы обычного человеческого страдания и потому не имеет даже названия. Кулу — и тот содрогнулся от этого крика. Ляма же только сильнее прижалась к Эйле. А из открывшейся двери вышла женщина в серой одежде; дверь захлопнулась и похоронила крик в недрах неведомой темницы. Женщина бросила равнодушный взгляд на бегущих незнакомцев и прижалась к стене, чтобы пропустить их. Потом она вдруг встрепенулась и прыгнула на середину коридора, растопырив руки. Кончики пальцев у нее были измазаны красным.