Отражение в стекле
Шрифт:
– Артём? – Марго говорила через зевоту. – Ты ужасно дёргаешься во сне. Почему мужчины не умеют спать спокойно и постоянно ворочаются?
– А я думал, сон на поляне – незапланированное мероприятие.
– Так и не я первой уснула. А ещё тебя даже пушечный выстрел не разбудит, я, знаешь ли, тоже предпочитаю уютную постель голой земле… ну вот, теперь я вся мокрая, как мышь после дождя!
– Я тоже. Только у меня в плюс к этому идёт онемевшая рука.
– Это
– Это я так намекнул на то, что мы проспали тут достаточно долго, чтобы у меня началось онемение. Вставай, домой пойдём.
– Домой? А как же гулять?
– В мокрой одежде с нечищенными зубами?
– Почему бы и нет?
«Действительно!»
– И с размазанным макияжем? – хитро улыбнулся Артём.
– Ну, домой, так домой… но только на несколько минут с перерывом на завтрак! Я хочу гулять весь день и прийти домой уставшей, чтобы без чувств свалиться в постель.
– Звучит амбициозно, но зачем?
– Это ты сейчас о чём именно?
– Про падение без чувств. Зачем падать с ног от бессилия?
– Это слегка романтично… боже, и ты называешь себя писателем?! Ни единой романтичной идеи!
– У нас определённо разные представления о писательстве и романтике! Писатель – это не сгусток розовых соплей. Это хронический недосып, потенциальный сумасшедший и в последнюю очередь кукла для создания романтической подоплёки. В плане любви я материал, а не ремесленник.
– Если и материал, то глина, – хихикнула Марго.
– Это что ещё за шутки?!
– В смысле податливый и пачкаешься, пока не примешь нужную форму. А ты о чём подумал?!
– Да так… ты готова?
– Я вообще-то тебя жду, это ты тут разлёгся.
– Тогда пошли, коли готова.
– Погоди, – затараторила Марго, когда юноша уже зашагал сквозь траву, – я ещё хотела спросить тебя вчера кое-что. Или сегодня, я даже не знаю, когда именно.
– Ночью.
– Да!
– Итак?
– Это сложный вопрос! Я долго готовилась вчера, но…
– Но уснула.
– Ты уснул тоже!
– Значит, мы квиты, Так и всё же, насчёт твоего вопроса?
– Ну не дави, пожалуйста! В общем… а когда ты планируешь познакомить меня со своим окружением и… ну… родителями?
«Ух ты»
«Та-да-да-да-ам!» – пропел Сущность. – «Вот тебе и «доброе утро»! Во-от вам и «спокойной
«С мамой всё проще, да и с отчимом проблем возникнуть не должно. А вот объяснить первые два пункта… да, проблема, однако»
– Если честно, я не думал об этом… пока что.
– А плохо! Вдруг у тебя друзья не очень?
«Это я не очень? Я наоборот, очень даже!»
– Или я, например, твоей маме не понравлюсь?
«Артём, как перестать ехидничать?»
«Смешно тебе? Мне вот ни разу»
«Познакомь её со мной! Добавь заодно, что лучший твой друг – ты сам, тогда у тебя не будет проблем с девушкой, как и девушки!»
«Спасибо за подсказку, но вынужден отказаться от помощи»
– А ты? Когда думала знакомить твоего парня с роднёй?
– Никогда, – Марго не изменилась в лице, лишь дрогнувший голос говорил о том, что ей было больно это произносить.
– А что стало с родителями? Просто если…
– Они мертвы, но только для меня. И я рада, что всё случилось так, а не иначе.
Артёму не хватало смелости спрашивать.
– А что с друзьями? – продолжала девушка. – А в гробу я таких друзей видела. И оправдания их тоже в гробу видела, и клятвы в гробу, и всё то время вместе тоже в гробу, и… и…
«Артём, ситуация становится критической, тебе не кажется?»
«Какой ты догадливый! Может, тебя по голове теперь погладить?»
– И… и всех, кого я знала, я в гробу видела… вот и всё тут. Я обычная девчонка, обозлённая на весь мир, одевающаяся или только в чёрное с щепоткой белого, или в белое с каплей чёрного. Не с кем мне тебя знакомить, Артём. С чем смогла, с тем и познакомила.
В такие моменты самое сложное – сказать хоть одно слово. Они не заканчиваются только хорошо или исключительно плохо, как и любая человеческая жизнь не будет пестрить лишь хорошими или исключительно плохими моментами. Это луч надежды, как искра в безграничной тьме, как щепотка белого во всём чёрном.
Артём молчал и с тяжёлым чувством смотрел в дрожащие глаза. Ещё никогда не было так сложно просто смотреть на человека, который ждёт от него действий, помощи, поддержки в конце концов. И как не хотелось, чтобы в жизни становилось меньше подобных глаз, отливающих фиолетовым на свету, чем больше он замечал в этих глазах деталей, тем глубже становилась печаль, больней было дышать, чаще пульсировала кровь. И от каждого удара глаза становились лишь ярче.
Марго потянулась за поцелуем, но вместо этого свалилась в руки и расплакалась, возможно, впервые в жизни пройдя через страх, окунулась в него с головой и вынырнула там, где всегда мечтала очутиться.