Отраженная в тебе
Шрифт:
— И тебе непременно нужно было сказать это, пока моя шишка еще торчит?
— Поймала тебя со спущенными штанами? — рассмеялась я.
— Черт! — Крепко поцеловав меня в лоб, он перекатился на спину и привел в порядок одежду. — Ты уже подумала о том, как пройдет первая встреча. Обед в заведении или дома? У тебя или у меня?
— Я сама приготовлю, у себя дома.
Я потянулась, потом разгладила свою рубашку.
Гидеон кивнул, но флюиды от него исходили другие. На месте моего перекормленного сексом и благодарного за это любовника опять возник мрачный мужчина,
— А ты предпочел бы что-нибудь другое? — спросила я.
— Нет. План хороший, и я сам посоветовал бы тебе то же самое. Он будет чувствовать себя уютно.
— А ты?
— И я. — Подперев рукой голову, он посмотрел на меня сверху и убрал волосы с моего лба. — Уж конечно, если можно этого избежать, лучше не тыкать его носом в мои деньги.
У меня вырвался глубокий вздох.
— Об этом я и не подумала. Я решила, что на моей кухне он будет чувствовать себя свободнее, чем у тебя. Но ты прав. Все будет в порядке, Гидеон. Как только папа увидит, как ты ко мне относишься, он одобрит то, что мы вместе.
— Меня это беспокоит только в том смысле, что может повлиять на твои чувства. Если я ему не понравлюсь, это может изменить что-то в наших отношениях…
— Ну, вот уж это зависит только от тебя.
Он коротко кивнул, что, признаться, не больно-то успокоило меня в отношении его переживаний. Конечно, многие парни нервничают перед знакомством с родителями своих возлюбленных, но Гидеон мало походил на других мужчин. Он не дергался. Обычно.
Мне хотелось, чтобы он и мой папа общались легко и непринужденно, а не напряженно и настороженно.
Я сменила тему:
— Ну а в Фениксе ты сделал все, что собирался?
— Да. Одна из менеджеров проекта отметила кое-какие бухгалтерские нестыковки и оказалась права, когда настояла, чтобы я вникнул в это поглубже. Растраты не та вещь, с которой можно мириться.
Я вздрогнула, вспомнив про отца Гидеона, кинувшего инвесторов на миллионы перед тем, как покончить с собой.
— А что за проект?
— Гольф-клуб.
— Клубы, курорты, роскошное жилье, водка, казино… и, как завершающий штрих, сеть спортивных залов.
Благодаря знакомству с сайтом «Кросс индастриз» я знала, что Гидеон владеет еще и подразделениями, разрабатывающими программное обеспечение и игры, а также быстро набиравшей популярность медийной платформой для молодых городских профессионалов.
— Ты просто бог наслаждений, причем во многих отношениях.
— Бог наслаждений? — В его глазах блеснула усмешка. — Да я всю свою энергию трачу на обожествление тебя.
— Слушай, а как тебе удалось так разбогатеть? — выдала вдруг я, припомнив слова Кэри насчет того, что огрести такие деньжищи в таком возрасте законным путем нереально.
— Люди любят оттянуться и готовы платить за удовольствие.
— Нет, я не то имела в виду. Как тебе удалось основать «Кросс индастриз». Откуда у тебя взялся стартовый капитал?
Его глаза весело блеснули.
— А сама как думаешь?
— Без понятия, — честно призналась я.
— Очко.
Я заморгала:
— Типа, в карты выиграл?
— Ничего подобного, — со смехом произнес он, обняв меня еще крепче.
Но я решительно не представляла себе Гидеона игроком. Благодаря третьему мужу моей мамули я считала, что картежники подвержены гадкой неизлечимой болезни, ведущей к полной потере самоконтроля. И трудно было представить себе столь рационального и владеющего собой человека, как Гидеон, полагающимся на нечто, столь зависящее от случайности и удачи.
Потом до меня дошло:
— Ты высчитывал карты.
— Когда играл, — согласился он. — Больше этого не делаю. Но скажу тебе, что контакты, которыми я обзаводился за карточным столом, были столь же полезны, как и выигранные деньги.
Я попыталась абсорбировать всю полученную информацию, но в конечном счете махнула на это рукой и лишь сказала:
— Напомни, чтобы я ни за что не садилась играть с тобой в карты.
— А что, в покер на раздевание было бы в самый раз.
— Для тебя.
Он потянулся вниз и сжал мою ягодицу:
— И для тебя тоже. Ты же знаешь, как на меня действует, когда ты голая.
Я окинула многозначительным взглядом свое скрытое под одеждой тело:
— Да и когда не голая, похоже, тоже.
Гидеон широко ухмыльнулся, ослепительно и без намека на сожаление.
— Ты еще играешь?
— Каждый день. Но только или в бизнес, или с тобой.
— Со мной? С нашими отношениями?
Его устремленный на мое лицо взгляд вдруг наполнился такой нежностью, что у меня перехватило дыхание.
— Ты — это самый большой риск, на какой я когда-либо шел. — Он мягко коснулся моих губ. — И самый большой выигрыш.
В понедельник я явилась на работу с ощущением, что все снова обрело свой естественный, имевший место до появления Коринн ритм. Мы с Гидеоном договорились насчет того, как приспособиться к моим месячным. В прежних отношениях ни для него, ни для меня с этим вообще не было сопряжено никаких проблем, но у нас с ним дело обстояло иначе, поскольку секс являлся для него способом продемонстрировать мне свои чувства. Тело позволяло ему выразить то, что было неподвластно никаким словам, а мое ответное вожделение служило доказательством моей веры в нас, того, что ему было необходимо чувствовать в связи со мной.
Я могла вновь и вновь признаваться ему в любви и знала, что это не оставляет его равнодушным, но чтобы по-настоящему поверить в это, ему требовалось от меня полнейшее телесное подчинение — знак высшего доверия, что, принимая во внимание мое прошлое, было для меня весьма непростым делом.
Как-то раз Гидеон сказал мне, что признания в любви ему в своей жизни доводилось выслушивать многократно, но он никогда не верил этим словам, потому что они не подкреплялись правдой, доверием и честностью. Слова для него значили очень мало, и именно поэтому он отказывался говорить их мне. Я, со своей стороны, старалась не показать ему, как ранит меня его нежелание говорить о любви. Мне думалось, что это одно из условий, позволяющих нам быть вместе.