Отраженная в тебе
Шрифт:
— Что?
Ее рука поднялась к горлу. Округлившиеся глаза по-прежнему смотрели на Кроссфайр.
Повернув голову, я всмотрелась в том же направлении, пытаясь увидеть, что приковало ее внимание.
— Что вы там вдвоем высматриваете? — недоумевающе спросила Мегуми, тоже щурясь в сторону небоскреба.
— Миссис Стэнтон… — Клэнси вышел из машины, на которой ехал за нами, держась на почтительном, но безопасном расстоянии. — С вами все в порядке?
— Вы видели?.. — начала она, глядя на него.
— Ты о чем? — встряла я, в то время как он вскинул
— Позвольте мне довезти вас всех до места, — тихо сказал он.
Вход в Кроссфайр находился буквально через улицу, однако что-то в тоне Клэнси заставило воздержаться от возражений. Мы забрались в машину, мама на переднее сиденье.
— Что это, вообще, было? — спросила Мегуми, после того как мы вошли в прохладный холл здания. — У твоей мамы был такой вид, словно ей призрак явился.
— Без понятия, — ответила я. Но мне было нехорошо.
Мою мать что-то страшно перепугало. И я понимала, что места себе не найду, пока не выясню, в чем дело.
ГЛАВА 7
Я так основательно приложилась спиной к мату, что у меня из легких вышибло весь воздух, и растерянно заморгала на полу, пытаясь восстановить дыхание.
В фокусе появилось лицо Паркера Смита.
— Ты попусту тратишь время, и свое и мое, — заявил он. — Пришла сюда, так и изволь находиться здесь. На все сто процентов здесь, а не витать в облаках где-то за миллион миль отсюда.
Я ухватилась за протянутую им руку, и он рывком поднял меня на ноги. Вокруг нас упорно тренировалось еще с дюжину учеников Паркера. Спортивный зал в Бруклине был полон оживленного шума и активности.
Конечно, Смит был прав. Мне никак не удавалось отвлечься мыслями от мамы и ее странной реакции на невесть что, увиденное при нашем возвращении с обеда в Кроссфайр.
— Прошу прощения, — пробормотала я. — Кое о чем не вовремя задумалась.
Двигаясь с быстротой молнии, он нанес мне, хотя и не в полную силу, удар в колено и почти сразу же в плечо.
— Ты что же думаешь, нападающий, прежде чем начнет действовать, подождет, пока ты очухаешься и придешь в себя?
Я приняла низкую стойку и заставила себя сосредоточиться. В ту же стойку, не сводя с меня внимательных карих глаз, перешел и Паркер. Его бритая голова и гладкая, цвета кофе с молоком кожа поблескивали в свете флуоресцентных ламп.
Спортивный зал находился на бывшем складе, приспособленном для новых целей, однако сохранившем многое из прежнего обличья как из экономических соображений, так и ради специфической атмосферы. Моя мать и отчим в своей чрезмерной тревоге за меня требовали, чтобы Клэнси сопровождал меня на тренировки. На самом деле этот одно время заброшенный район переживал возрождение, что, на мой взгляд, внушало оптимизм, а на их взгляд — опасения.
Когда Паркер атаковал меня снова, я блокировала выпад. Его движения стали еще стремительнее и яростнее, и, чтобы хоть как-то на них реагировать, мне пришлось до
Приехавший ко мне час спустя Гидеон обнаружил меня в ванной в окружении ароматических ванилиновых свечей и тут же, раздевшись, присоединился ко мне, хотя, судя по влажным волосам, уже принял душ после занятий с личным тренером. Я зачарованно смотрела на то, как он раздевается, любуясь игрой мускулов и несравненной грацией.
Гидеон забрался в ванну и пристроился у меня за спиной, его длинные ноги оказались по обе стороны от моих, обнял меня, а потом, к моему удивлению, приподнял и посадил себе на колени.
— Прислонись ко мне, ангел, — произнес он, — я хочу тебя чувствовать.
С удовлетворенным вздохом я обмякла в его крепких, нежных объятиях. Все мое тело, как всегда, с наслаждением отдалось его прикосновениям, натруженные до боли мышцы полностью расслабились. Я обожала такие моменты, когда весь мир, со всеми его заботами и тревогами, оказывался далеко позади. Моменты, когда я ощущала его любовь, пусть он никогда не произносил вслух этого слова.
— Новые синяки отмачиваешь? — спросил он, прижавшись щекой к моей.
— Сама виновата. Голова во время тренировки была занята другим.
— Случайно, не обо мне думала? — промурлыкал он, уткнувшись мне носом в ухо.
— Хотела бы.
Гидеон помолчал, а потом сменил пластинку:
— Выкладывай, что тебе не дает покоя.
Меня восхищало, что он буквально видел меня насквозь, схватывая на лету мельчайшие нюансы моего настроения. Я и сама пыталась быть столь же восприимчивой. Такого рода взаимная чувствительность была очень важна в отношениях таких непростых людей, как мы.
Сцепившись с ним пальцами, я рассказала ему о странном поведении моей матери после ланча.
— Честное слово, я уже думала, что сейчас отца увижу или что-то столь же неожиданное. Не понимаю… Слушай, а вход в здание просматривается камерами видеонаблюдения?
— А как же. Я просмотрю записи.
— Отрезок минут в десять, не больше. Я просто хочу узнать, не удастся ли выяснить, в чем было дело.
— Считай, уже сделано.
Я откинула голову назад и чмокнула его в челюсть:
— Спасибо.
Его губы прижались к моему плечу.
— Ангел мой, нет ничего такого, чего бы я для тебя не сделал.
— Включая рассказ о твоем прошлом? — Почувствовав, как он напрягся, я мысленно дала себе пинка и поспешно добавила: — Ну, не сию секунду, конечно. Когда-нибудь. Просто скажи мне, когда будешь готов.
— Пообедаешь завтра со мной в моем офисе?
— А ты что, решил уже завтра об этом поговорить?
— Ева! — резко выдохнул Гидеон.
Я разочарованно отвернулась и взялась за края ванны, желая выбраться из нее, чтобы не находиться там с мужчиной, который, будучи мне ближе, чем любой другой человек на свете, ухитрялся при этом оставаться непостижимо далеким. У меня от него голова шла кругом. Я сомневалось во всем, что еще недавно казалось очевидным и ясным. И это повторялось раз за разом.