Отродье. Охота на Смерть

Воронов Владимир

Мужчина выдержал театральную паузу:

— Дамы и господа, я рад сегодня видеть всех вас в добром здравии. Наша встреча — наглядный пример того, что дело предков живёт. Доклад Капитана Прада, возможно вскоре станет ярчайшим открытием, сделанным нашей организацией за последние несколько тысячелетий. Если гипотезы о путах "Правил мироздания" подтвердятся, представьте: какие просторы для манипуляций это сможет открыть? Борьба без кровопролития, без жертв, без потерь и слёз. Мир во всём мире, без смертей его защитников. Ведь коль всё живое действительно подчинено негласным правилам, то существа из потусторонней, сакральной области

и подавно связаны ими! Представьте перспективы!

Запись прервалась.

Арина ещё некоторое время смотрела на белый шум, обдумывая услышанное. В доводах Капитана была соль, но с другой стороны, как странно осознавать, что в хорошо знакомом с детства мире, существуют правила, о которых никто никогда не знал. С другой стороны, так ли странно? Ведь законы физики и молекулярной химии существовали задолго до того, как их открыли. Да, и мир духов существовал всегда, хотя о нём она узнала считанные недели назад. В последнее время все, что она когда-либо знала, во что верила — перевернулось вверх тормашками, поэтому откровение Прада она приняла, покорно и безропотно — как данность.

2

Иногда с ней такое происходило: она погружалась в воспоминания, и из прошлого поднималось настолько много деталей, нюансов, на которые раньше не было времени обратить внимание, что Арина проваливалась в нежданный сон, и уже в нём продолжала вспоминать. Вот и сейчас — уснула. Её разбудило лёгкое щекотание в голове. Где она? Ах, да — база, срочный вызов, но где же все? Справа на стойке для посетителей сидел Мирон — смотрел влюблёнными глазами. С тех пор как он поселился на базе, они немного сдружились. Точнее всех остальных Домовой ненавидел, а её терпел, иногда перекидываясь парой ничего не значащих фраз. Мирон ничего не рассказал о Ганталиане. Прад испробовал кучу способов: заговоры, откровенная лесть, обман — ничего не помогало. Домовой молчал как рыба, а если напор был слишком сильным, принимался угрожать самоубийством, картинно закатывал глаза, падал в обмороки.

— Не думал, что скажу это, но ты здесь — в логове отродья, самая симпатичная, — скрипучий старческий голос Мирона окончательно её разбудил.

— Спасибо… Ой, что это? — Арина провела рукой по волосам и не узнала их.

Длинные смоляные волосы оказались заплетены в оригинальную причёску. Косички разнообразных стилей плетения на затылке создавали основу, косички на лбу и висках поддерживали остальные волосы, так же убранные назад, несколько тонких косичек спускались к щекам. Арина подошла к зеркалу — ничего подобного видеть раньше ей не доводилась. С новой причёской она напоминала статную древнюю княжну, какого-нибудь гордого горного клана. На лице появился лёгкий макияж, от чего глаза смотрелись чёрными как ночь, а острые скулы придавали выражению холодность — наделяли властью. Арина себя почти не узнавала.

Воскликнула:

— Домовой, ведь это ты сделал?!!

— Я.
– он отвернулся, — мы ведь в прошлом, в хлеву всегда лошадям гриву в косы заплетали…

Её не смутила обидная параллель:

— Ой, Мирон, спасибо огромное! Никогда у меня не было такой чудесной причёски!

— Мы… Это… Ну в общем, если нам только нравится хозяин, а так… ни-ни!

Арина начала пританцовывать у зеркала, а потом подбежала к Домовому и от души поцеловала его в щёку, потрепав по загривку. Мирон ссутулился, забормотал проклятия. Он сильно изменился за время пребывания на базе.

Капитан рассказывал, что внешность домового полностью зависит от его дома. Если это брошенная загаженная лачуга, то и её Домохозяин смахивает на бомжа, а если это цивильное жильё — Домовой преображается.

Уже на следующий день, после заселения, когда Домовой бесновался выражая протест против нового места: разрушая технику, жутко матерясь. Все заметили, что его шерсть начала блестеть — не напоминала больше слоящиеся пучки, как у блохастой собаки. С каждым днём Мирон менялся. В конце концов, он успокоился, заплёл бороду в косы, почистился, где-то раздобыл новую одежду. Оставаясь наедине, коллеги шутили, что заполучили образцово-показательного Домового хоть и жутко вредного.

— Мирон, хочешь чаю? — как бы невзначай поинтересовалась Арина. Она заметила, если к Домовому обращаться напрямую, он всегда хамит — вероятно, думает, что на него пытаются влиять, но если задать вопрос вскользь — между делом, вполне можно надеяться на адекватный ответ.

— С мёдом? — буркнул отвернувшийся Мирон.

— Угу, я как раз из дома принесла липовый.

— Буду.

Арина еле сдержала улыбку, понимая, скольких сил стоил Домовому этот сдержанный ответ — больше всего на свете он любил сладости, как и она.

— Слушай, а ты не знаешь, где все?

— Не знаю и знать не хочу. Ненавижу вас! Ну, в смысле тебя немного, а всех остальных сильно ненавижу! Взяли бедного Мирона, вырвали из родного гнезда…

Она перебила, потому что слышала эту песню десятки раз:

— То есть никто не приезжал? Не звонил?

— Нет.

— Ну и ладно. Угощайся!

Арина разложила на столе мятные пряники и чудесные шоколадные пирожные, тающие во рту. У Мирона загорелись глаза. Теперь уже он не смог сдержаться: подскочил к столу, отхлебнул чай, дрожащей рукой потянулся к лакомствам — пальцы подрагивали — Домового мучила проблема выбора.

Она недаром подала столь богатый на сладости завтрак. Недавние воспоминания подтолкнули Арину к любопытному эксперименту. Ещё раз, продумав беседу, она "случайно" обронила кусочек пряника на пол:

— Ой, какая я неловкая! Блин, как жалко… Такой вкусный был пряник и больше не осталось…

— Чё паришься? Доешь! — с набитым ртом пробормотал Мирон.

— Я бы с радостью, но мне нельзя…

— Чё эт нельзя? Земля нам мать, можно подобрать…

— Это вам можно. Ты ведь знаешь, я из Армении, наш народ живёт иначе, нам правила не позволяют, есть с пола, — реакции, которую ожидала Арина, не последовало, может Домовой не слышал? Она сделалась совсем печальной, — ах, как жаль… весь день испорчен! Терпеть не могу эти правила! Куда не плюнь — то нельзя, это запрещено — никакой жизни! Не спорь с отцом — отец всегда прав. Не влюбляйся — мужа тебе подберёт семья. Не гуляй позже девяти вечера… Правила, правила, правила!

Мирон равнодушно жевал.

Арина по-настоящему расстроилась — план не сработал, оставался последний шанс. Она воровато огляделась:

— Ладно, здесь ведь никого кроме нас нет… Чёрт с ними — с правилами! — осторожно взяла упавший кусок пряника, медленно поднесла ко рту.

Длинная рука Домового с силой ударила её по ладони. Пряник отлетел в сторону, ударился о ближайшую стену, рассыпался на тысячу крошек.

— Правила нарушать нельзя. Никогда не нарушай правила! — заявил Мирон. Серьёзно посмотрел на неё. Потянулся за чаем.